Люси смотрела на меня округлившимися глазами. Берта проявила предусмотрительность – она спрятала газету, но и Люси оказалась не промах – без труда газету нашла. Я не знала, что сказать. О чем думает десятилетняя девочка, читая подобные статьи, особенно если они сопровождаются фотографией ее любимой тети?

Люси не была посвящена в подробности моей работы. Нечего ей так рано узнавать о самых скверных сторонах жизни. Не хватало еще, чтобы девочка потеряла веру в добро, как ее старая тетка, которую профессия заставила с головой окунуться в купель жестокости и насилия.

– Прямо как в журнале "Геральд", – сказала Люси, немало удивив меня информированностью. – Там всегда пишут про убийства. На прошлой неделе полицейские нашли в канале дядю с отрезанной головой. Наверное, он был очень плохим, раз ему отрезали голову.

– Совсем не обязательно. И даже очень плохому человеку нельзя просто так отрезать голову. К тому же не все люди, которых калечат или убивают, плохие.

– А мама говорит, что все. Она говорит, что хорошего человека не убьют. Убивают только шлюх, наркодилеров и воров. – Подумав, Люси добавила: – И еще полицейских, когда они пытаются поймать плохого человека.

Похоже на мою сестрицу – внушать ребенку такую чушь. Главное, Дороти сама верит в то, что говорит. Так бы и двинула ей.

– Но ведь тетя, которую сегодня задушили, – Люси колебалась, не сводя с меня огромных глаз, – она ведь была доктором. Как же она могла быть плохой? Ты тоже доктор – значит, та тетя была похожа на тебя.

Я глянула на часы – ба, да ведь уже ночь на дворе! – выключила компьютер, взяла Люси за руку и повела ее на кухню.

– Поешь перед сном? – наклонилась я к Люси.

Девочка кусала нижнюю губку, в глазах у нее стояли слезы.

– Люси, почему ты плачешь, глупенькая?

Она обняла меня и разрыдалась. Вцепилась в меня мертвой хваткой, и единственное, чего от нее удалось добиться, было:

– Я не хочу, чтоб ты умерла!

Вон оно что! А я-то думала, откуда у девочки эти вспышки гнева, это раздражение. Блузка промокла от ее слез.

– Все будет хорошо, малышка. – Умнее я ничего не могла придумать, только крепче прижала девочку к себе.

– Тетя Кей, я не хочу, чтобы ты умерла!

– Люси, я не собираюсь умирать.

– Да, а вот папа умер!

– Я не умру, не бойся.

Однако Люси была безутешна. Надо же, какое впечатление произвела на нее эта чертова статья. Да, Люси у нас вундеркинд, у нее интеллект взрослой девушки, но воображение-то детское! Плюс (точнее, минус) такая обстановка в семье.

Главное, я совершенно не представляла, как ее успокоить. В голову полезли мамины упреки. Все-то у меня не как у людей. И даже детей нет. А если б и были, бедным крошкам пришлось бы все время сидеть одним, потому что их мамочка, видите ли, занята только своей карьерой. "Лучше бы тебе родиться мужчиной, – сказала мама во время очередного переливания из пустого в порожнее. – Вот состаришься – воды некому будет подать, попомни мое слово".

Когда мне бывало скверно, я представляла себя старой и усохшей, тщетно молящей о стакане воды.

Не придумав ничего лучшего, я налила Люси бокал вина, хотя и не была уверена, что поступаю правильно.

Я отвела девочку в спальню, легла с ней в постель, и мы пили вино вместе. Люси устроила настоящий допрос. "Почему одни люди делают больно другим? Это для них вроде игры? Ну, я имею в виду, тот дядя убивает для развлечения? Как в кино? Но там все понарошку.