— Солнце! — громко воскликнул Ллойд и поймал удивленный взгляд Тео. — Не понимаешь? Во время последнего эксперимента Солнце стояло над горизонтом, а на этот раз оно еще не взошло. Может быть, в первый раз на наше оборудование каким-то образом воздействовал солнечный ветер?

— Туннель Большого адронного коллайдера расположен на глубине сто метров под землей и оборудован самой лучшей системой защиты от радиации, какую только можно купить за деньги. Сколь-либо значимое число ионизированных частиц не могло проникнуть в туннель.

— Гмм… — задумчиво протянул Ллойд. — А как насчет тех частиц, от которых мы не в состоянии экранировать коллайдер? Как насчет нейтрино?

— Для нейтрино нет никакой разницы, были мы в этот момент повернуты к Солнцу или нет, — нахмурился Тео. — Только половина из каждых двух сотен миллионов нейтрино, проникающих сквозь Землю, действительно обо что-то ударяется. Остальные частицы просто вылетают с другой стороны.

Ллойд задумался, поджав губы.

— Но возможно, нейтринная вспышка была особенно сильной в тот день, когда мы проводили первый эксперимент.

Ллойд начал смутно припоминать свой разговор с Гастоном Беранже. Тогда Беранже перечислял другие события, имевшие место в пять часов пополудни 21 апреля.

— Беранже тогда мне сказал, что в Нейтринной обсерватории в Садбери был зарегистрирован взрыв сверхновой как раз перед началом нашего эксперимента.

— Я знаком кое с кем из этой обсерватории, — откликнулся Тео. — Венди Смолл. Мы вместе заканчивали аспирантуру.

Нейтринная обсерватория в Садбери была открыта в 1998 году. Она расположена на глубине два километра под толщей докембрийских горных пород и оборудована самыми чувствительными детекторами нейтрино на Земле.

Ллойд кивнул в сторону телефона. Тео снял трубку.

— Код знаешь? — спросил он.

— Код Садбери? Наверное, семьсот пять. Это код многих городов в Северном Онтарио.

Тео набрал номер, поговорил с оператором, повесил трубку и набрал другой номер.

— Алло, позовите, пожалуйста, Венди Смолл. — Пауза. — Венди, говорит Тео Прокопидес. Что? Очень смешно. Ну ты и шутница. — Тео прикрыл трубку ладонью и прошептал Ллойду: — Она думала, что я умер.

Ллойд с трудом сдержал усмешку.

— Венди, — сказал Тео, — я звоню из ЦЕРНа, и тут со мной рядом кое-кто еще: Ллойд Симкоу. Не возражаешь, если я включу громкую связь?

— Тот самый  Ллойд Симкоу? — раздался голос Венди из динамика телефона. — Рада с вами познакомиться.

— Здравствуйте, — негромко произнес Ллойд.

— Послушай, — продолжал Тео, — как ты наверняка знаешь, мы вчера попытались воспроизвести явление смещения времени, но у нас не получилось.

— Я это заметила, — обронила Венди. — Знаешь, я в своем видении, тогда, во время Флэшфорварда, смотрела телевизор… но он был трехмерный. Заканчивался какой-то детективный фильм. Я все это время просто с ума сходила — так хотелось узнать, кто преступник.

«Мне тоже», — подумал Тео, а вслух сказал:

— Прости, что не смогли тебе помочь.

— Насколько мне известно, — вмешался Ллойд. — Нейтринная обсерватория в Садбери зарегистрировала нейтринную вспышку как раз перед тем, как мы начали наш эксперимент двадцать первого апреля.