— А чего хочешь ты? — спросил Ллойд, решив потянуть время.

— Чего хочу я? — переспросила Митико, явно обескураженная его вопросом. — Я хочу выйти замуж. Я не верю в будущее, которое невозможно изменить. Видения могут сбыться, только если ты поможешь им сбыться, если превратишь их в самоисполняющиеся пророчества.

Мяч снова оказался на его стороне площадки. Ллойд пожал плечами.

— Прости, милая. Мне ужасно жаль, но…

— Послушай, — оборвала его Митико, отсекая слова, которые не желала слышать. — Я знаю, твои родители совершили ошибку. Но мы не совершаем никакой ошибки.

— Видения…

— Не совершаем , — решительно повторила Митико. — Мы подходим друг другу. Мы созданы друг для друга.

Ллойд какое-то время молчал, а потом тихо произнес:

— Ты сказала, что я, возможно, слишком рано ухватился за мысль о том, что будущее изменить невозможно. Но это не так. Я не ищу способа избавиться от чувства вины — и, уж конечно, не ищу способа не жениться на тебе, дорогая. Но реальность видений — единственно возможный вывод, основанный на той физике, которую я знаю. Математические выкладки невразумительны, тут я с тобой согласен, но тем не менее в поддержку интерпретации Минковского существует прекрасная теоретическая база.

— Через двадцать один год физика может измениться, — возразила Митико. — Скажем, в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году верили в то, что сейчас полностью опровергнуто. Новая парадигма, новая модель точно так же смогут опровергнуть идеи Минковского и даже Эйнштейна.

Ллойд не нашелся что ответить.

— А ведь это может произойти, — закончила свою мысль Митико.

Ллойд постарался говорить как можно мягче:

— Мне нужно… Мне нужно нечто большее, чем твое страстное желание. Мне нужно рациональное объяснение, прочная теория, с помощью которой можно было бы понять, почему видения являются чем-то иным, а не единственно возможным зафиксированным будущим. — Немного помолчав, он добавил: — Не тем будущим, в котором нам не суждено быть вместе.

Митико дрогнувшим от отчаяния голосом выдохнула:

— Ну хорошо, ладно. Возможно, видения отражают реальное будущее — но не две тысячи тридцатый год.

Ллойд понимал, что не стоит упорствовать, что Митико больно об этом говорить. Черт побери! Но ему тоже было больно! Тем не менее она должна была смотреть правде в глаза.

— Судя по газетам, это именно две тысячи тридцатый.

— Нет-нет, вовсе нет! — горячо возразила Митико. — Видения могут относиться к гораздо более далекому времени в будущем.

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь, кто такой Фрэнк Типлер?[39]

Ллойд нахмурил брови.

— Пьяница?[40]

— Что? А, поняла. Нет, фамилия этого Типлера пишется с одним «п». Он автор книги «Физика бессмертия, Бог и воскрешение из мертвых».

— Физика… чего? — удивленно поднял брови Ллойд.

— Бессмертия. Вечной жизни. Разве ты не об этом всегда мечтал? Все время на свете — твое, и ты успеешь сделать все, что пожелаешь. Так вот: Типлер говорил, что в Точке Омега — конце света — мы все воскреснем и будем жить вечно.

— Что за ерунда?

— Признаю, звучит глупо, — ответила Митико. — И все же у него получается весьма достоверно.

— Неужели? — произнес Ллойд с нескрываемым скептицизмом.