Хотя при его везении Карли могла страдать диабетом.

Младший брат Тео Димитриос снимал квартиру с тремя другими студентами в пригороде Афин, но когда Тео пришел к нему поздно вечером, Димитриос был дома один.

Дим изучал европейскую литературу в Национальном Каподистрийском университете Афин. Он с детства мечтал стать писателем. Читать и писать Дим научился еще до того, как пошел в школу, и непрерывно стучал по клавишам домашнего компьютера: сочинял рассказы. Тео несколько лет назад обещал перенести все рассказы брата с дискет на лазерные диски — ведь домашних компьютеров с дисководами для дискет уже не производили, а вот в ЦЕРНе такие компьютеры кое-где еще сохранились. Тео подумал, не предложить ли брату снова свои услуги, но не знал, что лучше: чтобы Дим думал, что он просто забыл о своем обещании, или чтобы понял, что его братец за столько лет не нашел трех минут, чтобы обратиться с просьбой к кому-нибудь из компьютерного отдела.

Дим был в синих джинсах (ретро!) и желтой футболке с логотипом «Анахайм» — популярного американского телесериала. Даже старшекурсники, изучающие европейскую литературу, порой попадали под влияние американской поп-культуры.

— Здравствуй, Дим, — сказал Тео.

Раньше он никогда не обнимал младшего брата, но сейчас ему ужасно захотелось это сделать. Мысли о собственной смерти вдруг пробудили братские чувства. Но Дим наверняка не понял бы, что означают эти объятия. Их отец Константин особой сентиментальностью не отличался. Правда, перебрав узо, он мог ущипнуть официантку за задницу, но ему даже в голову не приходило ласково потрепать сыновей по голове.

— Привет, Тео, — произнес Димитриос таким тоном, словно они расстались только вчера, и посторонился, чтобы дать брату войти.

Квартира выглядела именно так, как может выглядеть жилище четырех парней, которым чуть-чуть за двадцать. Жуткий бардак. Кругом брошенная как попало одежда, на столе — коробки от фастфуда и куча всяких электронных игрушек, в том числе стереосистема класса «hi-end» и игровые приставки с эффектом виртуальной реальности.

Приятно было снова говорить по-гречески. Тео просто осточертели английский и французский: первый — многословием, а второй — резкими, неприятными звуками.

— Как поживаешь? — улыбнулся Тео. — Как дела в школе?

— Ты хотел спросить: «Как дела в университете?»

Тео кивнул. Для него самого после средней школы сразу началась учеба в университете, а брата-гуманитария он по-прежнему считал школьником. Но возможно, оговорка была не случайной. Все-таки их разделяли восемь лет — время немалое, но все же недостаточное для того, чтобы между ними совсем не осталось братского соперничества.

— Прости. Как дела в университете?

— Все нормально. — Димитриос встретился взглядом с Тео. — Один из моих преподавателей погиб во время Флэшфорварда, а одному из моих лучших друзей пришлось бросить учебу и уехать. Теперь он ухаживает за искалеченными родителями.

Сказать на это было нечего.

— Прости, — произнес Тео. — Этого никто не предвидел.

Дим кивнул и отвел глаза.

— У мамы с папой уже был?

— Еще нет. Позже зайду.

— Им, между прочим, нелегко пришлось. Все соседи знают, что ты работаешь в ЦЕРНе. «Мой сын — ученый, — всегда с гордостью говорил отец. — Мой мальчик — новый Эйнштейн».