Другого разговора на эту тему так и не состоялось. Питер продолжал действовать по намеченной программе, проходил необходимые тесты,
проверки способностей, медицинское обследование, личную совместимость и сражался с ворохом бумаг. Шерил продолжала рисовать каждый день,
безучастно занимаясь по вечерам любовью с ним и держа эмоции при себе. Она ни разу не сказала ему: «не уезжай» или «я буду ждать тебя».
Когда Питер уезжал в аэропорт, чтобы сесть на стратоплан и начать путешествие длиной в 430 миллионов миль, Шерил холодно простилась с ним и
немедленно поменяла замки и переписала счета на оплату квартиры.
На каждой из остановок: в Ванденберге, здесь, на «Конноре», на Лунном Перекрестке и в точке Л2, где он собирался сесть в звездолет до
Марса, Питер посылал или собирался послать электронные карточки. Это были красивые, дорогие репродукции видов межпланетных пейзажей. Каждая
карточка составляла всего 128 байтов, в которые он буквально вкладывал душу, надеясь услышать в ответ добрые слова, все, что угодно: «люблю
тебя», «пожалуйста, возвращайся», «лечу следующим рейсом».
Пока она так и не ответила, хотя, возможно, он получит весточку от Шерил позднее, на заключительном отрезке пути. Пока ничего.
Сейчас его часы отсчитывали последние секунды до закрытия люков, в 16:05:00. Переходной шлюз на парковочной стоянке станции «Коннор»
закрылся. Со своего места Питер видел верхушку станции, и вдруг воздушное давление в корабле начало меняться, касаясь невидимыми пальцами
кожи и закладывая уши.
Иены
Риалы
Марки
Доллары
ГОНКОНГ 2, БРИТАНСКАЯ КОЛУМБИЯ, 11 МАРТА
Уинстон Цян?Филипс наблюдал за приливом. Еще солнце не успело взойти над Прибрежными горами, как первые струйки денег потекли на
гонконгскую биржу, предвещая новые возможности и поднимая даже грошовые акции в цене.
Для Уинстона наблюдение за приливом не было просто поэтическим образом. Доверяя больше внутреннему чутью, нежели глазам, Цян?Филипс
наблюдал, как ставки зеленой рекой перетекали между брокерскими местами, заставляя двигаться огоньки на мониторах. Уинстон остановился на
мгновенье, наслаждаясь зрелищем, и неспешно уселся перед монитором.
Общий объем денег, находящийся на открытых и активных рынках западного полушария, оценивался в пятьдесят триллионов долларового
эквивалента, хотя точную сумму назвать не мог никто. Связанные в единую сеть рынки, вовлеченные в торговлю, упорно отказывались назвать
точную цифру, считая это плохим предзнаменованием. Однако Уинстон считал, что сумма в пятьдесят триллионов отражает состояние дел.
Безусловно, нужно было принимать во внимание скорость. Доллар в покое обладает значительно меньшими возможностями, чем доллар в движении. И
будучи прокрученной раз в год, или даже в день, такая сумма не могла бы оказать серьезного влияния на биржевое положение дел. Такой эффект
можно сравнить с ударом слабого больного человека. Но если ту же сумму запустить в оборот четыре, пять раз в сутки, она приобретала
скорость. Такой темп нес с собой огромную силу, подобно здоровяку, решившему вмешаться в стычку у стойки бара.
Так что вполне возможно, что сумма составляла меньше чем пятьдесят, но это были триллионы! Даже двадцать триллионов с хорошей скоростью
оборота могли показаться в два или в три раза больше для всякого, находящегося в гуще событий и в течение восьми часов непрерывно
совершающего сделки. А к вечеру глаза всех участников сделок обращались на запад, вслед за потоком денег, летящим к токийской бирже Никкей.
Из университетского курса по истории денег Уинстон Цян?Филипс узнал, что семьдесят лет назад мир пришел к круглосуточным операциям и
полностью компьютеризованному финансовому рынку. |