Мы последовали за хозяином в прихожую, и поскольку дальше в церковь он, судя по всем признакам, нас вести вовсе не собирался, я попросил его, чтобы он показал нам алтарь. Пока я пытался смириться с тем неприятным обстоятельством, что вместо скамей для паствы в церкви были установлены складные стулья, к нам примкнул еще один улыбчивый субъект. Один из адвентистов объяснил, что помещение пребывало в запустении целых три года перед тем, как они ее приобрели, другой добавил, что выглядело оно так, словно запустение продолжалось лет пятьдесят. Со всей очевидностью ни тот, ни другой ничего не знали об истории здания. Реставрация судя по всему была выполнена грамотно, однако гладкости линий и свежесть лепнины явно недоставало подлинности, превращая эту недавно отремонтированную церковь в полную противоположность тех помещений, которые я обычно выбирал для моих сексуальных ритуалов.

— Вы женаты? — спросил тот из адвентистов, что был повыше.

— Нет, — ответил я.

— Вы можете пожениться у нас, — встрял второй сектант. — Но помните, что субботняя служба у нас по воскресеньям, так что приходите или в воскресенье или в будний день.

— Это будет очень мило, правда, дорогой? — сказала Ванесса, оборачиваясь ко мне.

Я извинился и вышел, ведя под руку прильнувшую ко мне Холт. Я провел девицу по Эгертон-роуд, затем вниз по Гилфорд-роуд и назад на Гринвич-Саут-стрит. Мы добрели вместе до Блэкхит-роуд и прошли весь Эгертон-драйв, свернув, наконец, направо на Катерин-гроув, которая привела нас назад на Девоншир-драйв, затем два раза подряд повернув налево мы вышли по Гринвич-Хай-стрит к Бургос-гроув. Этот приятный тупичок ранее именовался Веллингтон-гроув, но был переименован в 1896 году какими-то остряками из местного совета, которые решили, что будет забавно назвать его в честь единственного поражения одержанного герцогом под испанским Бургосом в 1812 году.

Мы прошли назад вдоль по Гринвич-Хай-стрит до Лэнгдэйл-роуд и, перейдя на другую ее сторону, зашли в станционное кафе выпить пару каппуччино. Я знал, что мои магические способности чрезвычайно сильны и что вскоре Ванесса представит мне возможность завершить ритуал изгнания, в котором самым главным были предпринятые нами блуждания, а все остальное являлось не более, чем отвлекающими маневрами. Пока моя спутница просматривала газету и лакомилась куском шоколадного торта, который я заказал для нее, я рассматривал официанток. Как и большинство посетителей, они явно искали кого приголубить. Обе носили белые блузки, короткие черные юбки и черные чулки, которые демонстрировали их ноги и задницы во всей красе. Мне понравилась та, что помоложе. Ей было лет двадцать пять-двадцать семь и у нее были ухоженные длинные черные волосы. Поймав восхищенные взгляды, которые я бросал в ее сторону, она несколько раз улыбнулась мне.

— Ты меня любишь? — спросила Холт, оторвавшись от номера "Дейли Мэйл".

— Любить ли жрец своих богов? — загадочно ответствовал я.

— Что ты хочешь этим сказать? — удивилась Ванесса.

— Что мы сейчас отправимся на верфь Пэйна и немного позанимаемся сексуальной магией! — возвестил я на все кафе.

— За кого ты меня принимаешь? — посетовала Холт.

— Для меня, — взревел я, — ты — всего лишь архетип, идея женщины, лишенной всякой субстанции, отрицающей сам принцип телесности. Покуда я думаю о тебе в этом духе, не забывая при этом, что ты была запрограммирована, чтобы носить в себе личность прекрасной молодой женщины зверски убитой своим отцом, я не могу время от времени удержаться от искушения повторять вслед за тобой все твои движения, точно также как ты, в свою очередь, имитируешь поведение той самой мертвой девушки, о которой я только что упомянул!

— Ты — псих! — вскрикнула Пенелопа и вылетела из кафе, тем самым подтвердив могущество моей сексуальной магии.