Сталин имел основания для надежды предотвратить войну даже в последние дни перед ней. Вспомним случай, рассказанный Судоплатовым. В московском отеле «Метро-ноль» советская контрразведка перехватила двух немецких дипкурьеров. Одного заперли будто случайно в кабине лифта, а другого — в ванной его номера.

«Вызволили» застрявшего в лифте контрразведчики, которые за пять минут, имевшихся в их распоряжении, вскрыли его «дипломат» и сфотографировали лежавшие там секретные документы. Среди них было письмо Риббентропу посла Германии в СССР графа Шуленбурга, сообщавшего, что может быть посредником в урегулировании германо-советских противоречий. Шуленбург был одним из инициаторов и составителей Пакта 1939 года. Старый дипломат кайзеровской школы, он оставался верен бисмарковской традиции не вступать в военный конфликт с Россией. И доказывал это на деле, чем заслужил определенное доверие в руководстве СССР, в частности у Сталина. (В 1944 году Шуленбург был казнен гестапо.)

Судоплатов писал: «Хотя признаки приближающейся войны были очевидны, этот документ, позиция Шуленбурга и его высокая репутация подтверждали, что дверь к мирному урегулированию все еще не закрыта».

Итак, поток противоречивых слухов, взаимоисключающих дипломатических и агентурных донесений, экспертных оценок возрастал вплоть до 22 июня. Инициатива была на стороне Гитлера, Сталину оставалось только выжидать, каким станет очередной ход противника. Такова была объективная ситуация на тот период.

Может показаться, что на данном этапе дипломатия Гитлера оказалась более эффективной, чем сталинская. С этим нельзя согласиться. Отказ от переговоров — дипломатическая акция примитивная, показывающая не силу, а слабость того, кто избегает поединка, или его коварство. Но главное даже не в этом. В любой схватке, а тем более в продолжительном противостоянии, отдельные неудачи вполне естественны. Без них в сложных ситуациях не обойтись. Главное здесь не частности, а общий результат. Как известно, результатом был триумф Сталина и трусливая злоба и зависть его недругов.

Сталинская дипломатия показала всему миру, что Советский Союз всегда готов к мирным переговорам, предпочитает сотрудничество с другими странами, не строит агрессивных планов и честно выполняет взятые на себя обязательства. Ничем подобным гитлеровцы похвастаться не могли.

Кстати, в январе 1941 года Гитлер заявил: «Сталин, властитель России — умная голова, он не станет открыто выступать против Германии». И еще: «Пока жив Сталин, никакой опасности нет: он достаточно умен и осторожен».

Может возникнуть вопрос, «модный» в период «перестройки» и расчленения СССР: а как же трактовать оккупацию советскими войсками Прибалтики, западных районов Белоруссии, Украины? Это ли не агрессивная политика!

Ответ подсказывает тот факт, что ввод советских войск в Литву, Латвию, Эстонию и присоединение этих стран к СССР не вызвали практически никакого сопротивления. Лишь в восточной Польше, куда вошла Красная Армия, погибло немногим более 1 тысячи наших военнослужащих. Народы этих стран и правительства восприняли акт присоединения к СССР более или менее лояльно.

Немецкая оккупация обернулась бы для значительной части местного населения трагедией или порабощением (что входило в планы нацистов). В то же время попытка отодвинуть границу от Ленинграда в глубь Финляндии обернулась войной, на которой за три с половиной месяца погибло почти 127 тысяч военнослужащих СССР. Победа досталась дорого, зато была достигнута цель, поставленная Сталиным. Поэтому во время Великой Отечественной войны удалось спасти Ленинград (финны воевали на стороне гитлеровцев).

Итак, попытка насильно оккупировать сравнительно небольшую часть Финляндии (с предложением компенсировать это передачей ей советских территорий) обернулась кровопролитной войной.