– Вот тогда-то, – сказал Сивер, – мы и врезались бы. Скажи спасибо, что это Япет – всего-навсего пять квинтильонов тонн массы. Титан раз в тридцать массивнее…

– Чувствую, – улыбнулся Брег, – ты готовился. Только к Титану я и не подскочил бы, как лихач. Я его знаю вдоль и поперек. Так что не удивляй меня знаниями. Кстати, их ты, пожалуйста, тоже не удивляй.

– Ну уж их-то мне и в голову бы не пришло, – сказал Сивер. – С героями надо осторожно…

– Правильно, – кивнул Брег. – Со мной-то стесняться нечего: раз дожил до седых волос на посыльном корабле – значит, явно не герой.

– Ну ладно, чего ты, – пробормотал Сивер.

– Я ничего, – спокойно сказал Брег. – Я и сам знаю, что не гений и не герой.

Они еще помолчали, отдыхая и поглядывая на шкалы внешних термометров, которые должны были показать, когда окружающие камни остынут наконец настолько, что можно будет выйти наружу. Потом Сивер сказал:

– Да, герои – это… – Он закончил протяжным жестом.

– Не знаю, – проговорил Брег, – я их не видел в те моменты, когда они становились героями, а если бы видел, то и сам бы, может, стал.

– А кто их видел? – спросил Сивер. – Герои – это рекордсмены; уложиться на сотке в девять секунд когда-то было рекордом, потом – нормой мастера, а теперь рекордсменом будет тот, кто не выйдет из восьми. Так и тут. Чтобы летать в системе, не надо быть героем; вот и мы с тобой путешествуем, да и все другие, сколько я их ни видел и ни показывал, – тоже вроде нас. А вот за пределы системы эти вылетели первыми.

– Ну не первыми, – сказал Брег, он собрался улыбнуться, но раздумал.

– Но те не вернулись, – проговорил Сивер. – Значит, первые – эти, и уж их-то мы встретим, будь уверен. У меня такое ощущение, что мне повезет, и я сделаю прима-репортаж.

– Ну, – сказал после паузы Брег, – можно выходить.

3

Они закрепили кресла, как и полагается на стоянке, неторопливо привели рубку в порядок, с удовольствием ощущая легкость, почти невесомость своих тел, естественную на планетке, в тысячу раз менее массивной, чем привычная Земля. Сивер взял саквояж и медленно, разглаживая ладонями, стал укладывать в него пижаму, халат, сверху положил бритву. Брег ждал, постукивая носком ботинка по полу.

– Пижамы там есть, – сказал он.

– А я не люблю те, – ответил Сивер, застегивая «молнию».

Лифт опустил их на грузовую палубу. Там было тесновато, хотя аппаратура Сивера и коробки с медикаментами и витаминами занимали немного места: «Ладога» не была грузовиком. Сивер долго проверял аппаратуру, потом, убедившись, что все в порядке, дал одну камеру Брегу, другую взял сам.

Вышли в предшлюзовую. Помогая друг другу, натянули скафандры и проверили связь. Люк отворялся медленно, словно отвыкнув за время полета.

Башмаки застучали по черному камню. Звук проходил внутрь скафандров, и от этого людям казалось, что они слышат ногами, как кузнечики. Вспыхнули нашлемные фары. Брег медленно закивал головой, освещая соседний корабль, занявший лучшее, центральное место на площадке. Машина на взгляд была раза в полтора ниже «Ладоги», но шире. Закопченная обшивка корабля сливалась с мраком; амортизаторы – не телескопические, как у «Ладоги», а шарнирные – вылезали в стороны, как локти подбоченившегося человека, и не вызывали ощущения надежности: частые утолщения показывали, что их уже не раз сваривали.