Бауэн Макрив – уж точно. Иначе, почему не вернулся и никого не прислал?

Но может, проклятие уже погубило его? Если он доживет до того момента, когда она выйдет отсюда, то ему мало не покажется. Не имея пока конкретного плана, Мари знала, что его ждет медленная смерть.

Когда инкуби вокруг начали подниматься, Мари закрыла глаза, чтобы забыться, и представила, как будет мстить оборотню.

Бауэн сидел у обжигающей стены пещеры, мучаясь с рукой. С трудом, удерживаясь в вертикальном положении, он твердо решил не поддаваться искушению и не ложиться.

Сквозь марево убийственного жара он смотрел на поджидающего его Огненного дракона, плавающего взад-вперед в лаве.

Когда в единственный уцелевший глаз Бауэна стекал пот, он поднимал руку, чтобы протереть глаз, но кисти не было. Он знал, что ее нет, все время испытывал боль и все же каждый раз рефлекторно пытался ее использовать.

Зверь внутри его отчаянно хотел жить, в то время как сам Бауэн был готов принять «кровавый намек». Более двух недель оставался он взаперти, не в состоянии найти выход из пещеры и способ переправиться через провал. Ему не приходило в голову, что в этой пещере просто нет второго выхода.

Если он не сумеет выбраться отсюда, то, будучи бессмертным, останется вечно прозябать здесь, пока не превратится в собственную тень. И Бауэн знал, что никто не пойдет его искать. Даже изобретательный Лахлан никогда не сможет обнаружить его местонахождение. Его координаты были известны лишь в эзотерических кругах Закона да еще вампиру. Но Себастьян Гневный будет только злорадствовать, зная, что Бауэн страдает.

Его тело было изуродовано, воля сломлена. Лучше шагнуть в огонь. Бороться за жизнь в таких условиях представлялось большей трусостью, чем смерть. Проклятие. Почти два столетия его клан ждал, что он сойдет с дистанции.

«Я хотел забытья. Это и будет способ получить его».

Но он поклялся отомстить вампиру. И мечтал заставить ведьму заплатить за свое поражение. Это она позаботилась о том, чтобы он проиграл состязание. Что до валькирии и вампира, то они всего лишь воспользовались его слабостью, вызванной колдовством Марикеты.

Бауэн полагал, что она вместе с остальной пятеркой давно выбралась из гробницы. И теперь он мучился в заточении, утешая себя мыслями о том сюрпризе, что поджидал их на выходе. Он уничтожил не только их средства передвижения, но и средства связи – коротковолновое радио и спутниковые телефоны.

Но «затруднительное положение», в котором по его вине оказалась ведьма в джунглях, Бауэн не считал достаточной местью зато, что она сотворила с ним. Он потерпел поражение. И это устроила она.

Ему казалось, что он потерял Марию еще раз. Он позволял себе надеяться, представлял, как вернет подругу. И победа была почти в кармане. Но Марикета прокляла его…

Мысли чертовой ведьмы не покидали его. Он пытался вспомнить Марию, но видел только блеск неистовых серых глаз и алые губы. И ненавидел ведьму за это. Он не мог вспомнить лица своей подруги. И когда спал, ему снилась только Марикета.

Бауэн изменил своей суженой в мыслях… и действиях.

Огненный змей заревел, словно торопя Бауэна принять решение. После нескольких попыток Бауэн сумел подняться, качаясь над бездной.

Может, покончить со всем сейчас? Продолжать цепляться за жизнь было трусостью. Он ощутил неожиданный укол совести. Марикета все еще живет…

Какого черта он думает о своем враге?

Но тут его осенило. Когда он смотрел в ее глаза, то чувствовал, как она его околдовывает. Сколько же будут действовать ее чары?

Не могло же одно проклятие подействовать на него так сильно.