Мама поняла мое молчание по-своему:

– Что ты такая расстроенная? Можно подумать, я тебя не в лагерь отдыха отправляю, а в лыжный поход с палаткой. Ты посмотри, красота какая! Не то что у нас!

Я послушно посмотрела. И правда, «у нас» – в городе то есть – ничего подобного и близко не наблюдалось. Здесь не было никакой грязи-слякоти даже на проезжей части, вдоль дороги тянулись высоченные сугробы, а мелькавшую за ними узкую пешеходную дорожку покрывал плотно утоптанный снег.

– Скользко, наверное, – озадаченно пробормотала я.

– Что? – не расслышала мама.

– Скользко, говорю, здесь, наверное, если ничем не посыпают. Вот дорожки какие чистые!

– Ах ты мой урбанистический ребенок! – засмеялась она. – Сама увидишь.

И опять мама не обманула – я увидела. Как только мы вышли из автобуса на конечной остановке, так и увидела, точнее почувствовала: совсем не скользко. Ну ни капельки. Снег не липкий, а сухой, приятно скрипит под ботинками – раньше я считала, что это писатели придумали – и нисколько не скользит, сцепляется с подошвой куда лучше городской размазни. И сугробы здесь белые, чистые, и иней на деревьях, как в каком-нибудь стихотворении... Но и температура отличается: едва мы вышли из теплого автобуса, как в лицо словно еловая ветка врезалась – вроде и не больно, а колется ощутимо, сразу хочется в шарф вместе с носом закутаться.

– Я тебе крем защитный положила, – словно прочитала мои мысли мама. – От мороза. Не забывай мазаться за полчаса до выхода на улицу.

Я сильно сомневалась, что вспомню о креме за полчаса до выхода на улицу, но послушно кивнула. Мама тем временем подхватила сумку, и мы вошли в ворота.

На первый взгляд местечко не сильно напоминало летний лагерь: там была огромная территория, огороженная забором, а по ней разбросаны домики – корпуса для отрядов. Здесь забор тоже имелся – конечно, вдруг детишки разбегутся. Впрочем, куда тут разбежишься: лагерь окружал заснеженный лес да поле, которое пересекала одинокая лыжня.

– Отдохнешь, на лыжах покатаешься, – бодро заметила мама.

– Я же лыжи не взяла, – напомнила я.

– Наверняка здесь прокат есть.

Корпусов, в отличие от летнего лагеря, тут было всего два, зато больших. На уровне второго этажа они соединялись стеклянным переходом.

– В тесноте, да не в обиде, – не унималась я.

– Перестань ворчать. Это современный корпус со всеми удобствами и комнатами на двоих.

Я лишь фыркнула – в летнем лагере тоже обещали «удобства», а на деле оказалась палата на двенадцать человек и отдельный домик с туалетом и душем, работающим по часам.

Я и сама не понимала, что со мной. Наверное, просто приступ вредности, начавшийся утром, никак не желал проходить. Вроде и заочная нелюбовь к лагерю поутихла, когда я всю эту красоту увидела, и еще одна приятная перспектива смутно вырисовывалась: две недели я не увижу Серегу Аксентьева из «А»-класса. Он официально считался моим парнем, хотя ни в чем особенном это не выражалось: ну приглашал он меня на медленные танцы на дискотеках, ну в кино по выходным ходили, ну гуляли потом, иногда в «Макдональдсе» сидели. Это повышало мою самооценку: приятно, что ты не хуже других и у тебя есть парень, да не какой-нибудь замухрышка, а Серега Аксентьев, похожий на викинга со своими светлыми волнистыми волосами и вечно насупленным лицом. После того как я свела с ним знакомство, мой авторитет среди наших девиц до небес, конечно, не взлетел, но все равно ощутимо вырос.