|
А стена шла и шла мимо, в каких-то десятках метров. И там, наверху – задирая голову, он уже различал край, – там не было людей, правда, даже если бы захотел, он бы не увидел их отсюда. Он очухался, когда закачался на искусственной волне, такой большой, что задавила беспокоящие его природные образования, и ветер стих, остановленный левиафанским корпусом. И тогда Ричард Дейн закричал, призывая громадину остановиться, обратить внимание на тонущую, желающую жить букашку. Он кричал долго. Порой ему казалось, что кто-то там отзывается на его старания и сейчас ринется в небо вертолет-спасатель. Но случилось иное: сверху свалился, выпрыгнув из ниоткуда, рев садящегося на палубу самолета. Мелькнул и растаял, рубанув воздух, убил все на свете звуки в округе. И Ричард Дейн остановил свой крик-мольбу, свою СОС-импровизацию, свои попытки зажечь капсюль не от звона в перепонках – он четко разглядел опознавательные знаки на крыльях «МиГа». Это были знаки давно похороненной страны, существующей в истории, а не в реальности. Это были опознавательные знаки с серпом, молотом и красным кумачом. Это был не российский авианосец, это было гораздо хуже. Если бы Ричард Дейн мог нырнуть, он бы сделал это, но ему очень мешал спасательный жилет. 6 Бумажная рутина Роман Владимирович Панин все еще пыхтел над документами, когда дверь его кабинета открылась. – Да? – поднял он голову, в душе радуясь возможности отвлечься. Явился непосредственный начальник, майор Воронкевич. – Садись, Роман, – махнул рукой начальник следственной группы. – Ну, что там у нас с этой водярой? – Разбираемся помаленьку, Иван Денисович. Да, в общем, ничего особенного, не научились еще наши доморощенные Аль Капоне слишком хитро прятать концы в воду. – Лады. – Вот, взгляните, я тут вчерне набросал схемку отмывания денег. Воронкевич поморщился: – На бумаге? А компьютер на что? Воронкевич наклонился над столом. Некоторое время они обсуждали проблему, хотя майор больше слушал. – Ну что же, – поднял он в конце концов голову, – правдоподобно. А теперь вот что, Роман Владимирович. Перенеси-ка все это в файл. И все свои идейки по этому поводу туда же. Ведь надоела тебе эта рутина до жути, верно? – Надоела, Иван Денисович, что говорить, но ведь кто-то должен? – Правильное направление для вырабатывания силы воли, – хмыкнул Воронкевич. – Но появилась тут у нас срочная надобность, нужны люди с широким кругозором, со знанием английского на всякий случай, и холостые, дабы меньше в отпуска просились. Ну и с допуском высокого ранга. Готов? – Так точно. – Вот и ладно. До конца дня привести в порядок дела, как я уже сказал, сдать в «секретку» папочки и потом ко мне в кабинет. Ну, и не для тебя повторять, конечно, – язык держать за зубами. – Да, понятно, товарищ майор. 7 С пристрастием – Значит, вы утверждаете, что самолеты, сбившие вашу машину и еще два истребителя, были советские? – в интонации контр-адмирала сквозило презрение. – Да, – стараясь держаться спокойно, произнес Ричард Дейн. – С какого расстояния вы наблюдали истребители противника до катапультирования? – Километров с восьми. |
