Вид на горизонт Гонконга, красочный и впечатляющий, заполнял мой гостиничный номер, стена из окон создавала впечатление, будто я парю в небе. Здания были массивными и стояли так близко друг к другу, что, казалось, перекрывали друг друга – неоновые фигуры, до которых рукой подать. Но когда я подошла к окну, Джи Йон резко задернула шторы. Бескомпромиссно. И хотя я так устала, что могла бы проспать сто лет, ко мне вернулась ночная тревожность.

В детстве я ненавидела сумерки и неизбежные ритуалы перед сном – чистить зубы, надевать пижаму, выключать свет. Страх всегда нарастал во мне, когда день подходил к концу.

– Держи, – Джи Йон поставила на прикроватный столик маленькое блюдо. Две таблетки снотворного и один ативан. Снотворное было стандартным, его принимали все. Но ативан – совершенно секретен. Психические расстройства все еще были табуированы в Южной Корее, и, если кто нибудь узнает, что я принимаю лекарства от тревоги, ну…

ПРИНЦЕССА K POP

ГЛОТАЕТ ЗАПРЕЩЕННЫЕ ВЕЩЕСТВА

Корейская пресса сожрет меня заживо. За ней последует вся Азия. И тогда моя карьера рухнет, как звезда, наконец уступившая гравитации.

Я зачерпнула их в ладонь, мои длинные персиковые ногти царапнули при этом тарелку, и проглотила таблетки, запив парой глотков воды. Когда я съела свой ужин – небольшую порцию салата и зелени с легкой заправкой из оливкового масла и гарниром из миндаля, – Джи Йон ушла в свою комнату рядом. Хотя я стремилась к уединению, мне было сложно засыпать одной. Джи Йон, с которой мне было комфортно, всегда была рядом, и это оказалось преимуществом поп звезды.

Но сегодня вечером, когда я беспокоилась о своем предстоящем американском дебюте, мне требовалось больше утешения, чем обычно. Я отодвинула тарелку от салата в сторону и позвонила маме. Для моей семьи это было раннее утро, но они не будут против. Родители всегда находили время поболтать со мной, потому что мы были далеко друг от друга. На третьем гудке мама ответила – экран на мгновение потемнел и расплылся, затем появилось ее лицо, глаза, далеко посаженные от носа пуговки, пряди волнистых волос, обрамляющие гладкое лицо.

Она прищурилась, глядя на экран.

– Что то случилось? – типичное приветствие моей мамы.

– Привет, Умма. Нет, все в порядке. Просто звоню, – сказала я задыхающимся голосом. Прошло три недели с тех пор, как мы разговаривали, и до этого момента я не ощущала дистанции. Увидев маму и услышав ее голос, я тут же лишилась присущей поп звездам уверенности. Я снова стала обычной собой.

Затем, оттеснив мамино лицо, на экране появилось папино. Его волосы цвета соли с перцем были растрепаны, и он надел очки в черной оправе.

– О! Почему ты еще не спишь?! – мой отец всегда выглядел, будто взволнованный профессор волшебной школы.

– Тут всего около десяти, – сказала я со смехом, наблюдая, как мои родители борются за место на экране. – Я вас разбудила?

Моя мама пренебрежительно махнула рукой.

– Не меня. Теперь я встаю раньше твоего папы.

– Ну да, ну да, в каком мире? – сказал папа, как всегда мешая корейский с английским. – Только на этой неделе, потому что…

– Он смотрит эту «Игр