Коридор сотрясся от всеобщего хохота.

– Погоди, мой отец вытрясет из тебя все до последнего цента за машину! – не унимался Жаба. – Твои родители не расплатятся до скончания века.

– Твой папаша опоздал, – отвечаю я. – Ему придется занимать очередь.

– Рикки Крысяк! Рикки Крысяк! – начал скандировать кто-то.

Добро пожаловать на день дразнилок в Хардингскую среднюю школу. Сегодня день Рикки. К сожалению, у нас здесь каждый день – «День поношения Рикки». Только сегодня мне на все плевать. Сегодня я твердо знаю, что это мой день. Сегодня я отыграюсь. Школьную газету разносят днем. И Ташу всю ночь будут изводить звонками.

О сладкая месть!

Сегодняшний вечер мы с родителями провели в гостях у моих двоюродных братьев на другом конце города. Вернулись от них только в половине десятого, так что у меня оставалось неполных два часа на уроки. Спать я лег около двенадцати – для буднего дня довольно поздно – и уже засыпал, когда раздался звонок телефона на столике у моей кровати. Я скосил глаза на радиочасы: было две минуты первого. «Это кто же так поздно звонит?» – спросил я себя.

12

В темноте я попытался нащупать телефон и, конечно, свалил его на пол. И он громко звонил на полу.

Я выскочил из кровати и схватил трубку, прислушиваясь, не проснулись ли мама с папой. Слышали они или нет? Мне не разрешается болтать по телефону после десяти вечера.

Прокашлявшись, я проговорил в трубку:

– Алло?

– Рикки, это я, Айрис.

– Уже полночь, Айрис. Ты чего так поздно звонишь? У тебя все в порядке?

– Папа чуть не весь вечер провисел на телефоне. Рикки, ты видел школьную газету? – спросила она свистящим шепотом.

– Нет. А что? – ответил я, залезая под одеяло. – Когда принесли газету, меня вызвала библиотекарша. Она интересовалась книжками, которые я потерял. А когда я вернулся в класс, газет уже не было.

– Так ты не видел газету? – с изумлением спросила Айрис.

– Да нет же, – повторил я. – Я не получил свой экземпляр. А что, здорово? Объявление внизу читается?

– Да знаешь… – Айрис замолчала.

– Но это потрясающе? – возбужденно допытывался я.

– Я бы не сказала, – совсем тихо проговорила Айрис. – На самом деле, Рикки, у тебя могут быть большие неприятности.

– Что-что? – переспросил я, прижав трубку покрепче. Айрис говорила так тихо, что я почти ничего не слышал. – Айрис, о чем ты говоришь?

– Большие неприятности, – повторила она.

У меня холодок пробежал по спине.

– Большие неприятности? Но почему? Что ты имеешь в… в… виду? – запинаясь, переспросил я опять.

– Объявление… – начала она и остановилась. Молчание длилось довольно долго. – О, мне надо заканчивать, – наконец проговорила она, – папа вне себя.

– Подожди, Айрис, – не сдавался я, – почему у меня могут быть большие неприятности? Да скажи ты толком.

– Ну все, кончаю, – услышал я ее голос. Это она говорила с отцом. – Это так, надо было сказать пару слов, пап. Я понимаю, что уже полночь.

– Пожалуйста, Айрис, скажи мне, пока не положила трубку…

– Не могу больше, – бросила она.

Я услышал щелчок, и в трубке наступило молчание. Я в сердцах швырнул трубку. Да что с ней такое? Почему она четко и ясно не сказала, что там стряслось и что мне угрожает?

Несколько раз взбив подушку, я лег и до подбородка натянул одеяло.