Несколько минут с Джеком – именно то, что мне нужно. Мы наклоняемся над столом, подпираем ладонями подбородки и говорим, сблизив головы.

– Так о чем тебя просили не рассказывать мне? – спрашивает он, а вокруг бурлит аэропорт.

– Что мы уезжаем в Рио. Только никому не говори.

– Офигеть, Рио! А мне можно с вами?

– Если бы! Вообще не понимаю, что происходит.

– Тогда просто получай удовольствие. Что бы это ни было.

– А ты? Все будет хорошо?

Джек вздыхает.

– Да, хорошо. Буду по тебе скучать. В субботу я чуть не влип. Ходил в «Адмирал Дункан» вместе с Тони и напоролся там на учителя из моей школы. Мистера Джонса. Он у нас недавно. Молодой. Спортивный. Короче, и он меня увидел, и я его, и испугался, как бы он не сдал меня другим учителям, – а почему бы и нет? Он же видел, что я выпивал и, строго говоря, нарушал закон. Так что сегодня утром я перехватил его возле школы и упросил никому не рассказывать. Он вроде бы согласился. Надеюсь, не соврал.

– Скорее всего. Он ведь знает, чем это грозит. Сам такое проходил. А ты скоро уедешь отсюда.

– Обязательно.

– Так ты продержишься какое-то время без своей девушки?

– Ага. А ты – без своего парня?

– Понятия не имею.

У меня наворачиваются слезы. Не хочу расставаться с Джеком. Мы познакомились однажды вечером в «Уэзерспунсе», когда я увязалась с компанией Лили, а он делал вид, что с тем парнем у него вовсе не свидание. Бедняга Джек. Только заказал выпивку, как ввалилась чуть ли не половина нашего класса. Я видела, как он вздрогнул и сделал вид, что он здесь один, без спутника. И заинтересовалась: я всегда замечаю других белых ворон. Мы разговорились, и я вдруг поняла, что у меня появился новый лучший друг. А когда все стали считать, что мы встречаемся, это устроило нас обоих, вот мы и продолжали прикидываться парочкой.

Ясно же, что быть геем – совершенно нормально. На дворе уже далеко не середина двадцатого века. Но попробуйте объяснить это родителям Джека и их церкви! Ему и нужно всего-то – чтобы его не таскали на репаративную терапию, пока не закончатся экзамены и он не свалит из дома навсегда. Никогда не видела, чтобы кто-нибудь вписывался в окружающую обстановку хуже, чем Джек.

Протягиваю руку и ерошу его светлые волосы. Он хватает меня за руку и пожимает ее.

– Я буду скучать по тебе, – говорю я. – Пиши мне по электронке. Не пропадай. Я постараюсь вернуться поскорее.

Он смеется.

– Вот-вот. Ты наверняка вернешься через пару дней, а я буду выглядеть как кретин из-за того, что рванул в аэропорт провожать тебя.

– Ничего лучше этого для меня никто не делал.

Бэлла молчит. Ей тоже не хочется расставаться с Джеком.

Когда он уходит, мы с папой сидим молча. Звучат какие-то объявления, которые я не слушаю, всюду люди, и никто, похоже, не путешествует просто так, ради удовольствия.

Еще сегодня утром мама отвезла меня в школу и пожелала удачного дня. А через несколько часов похитила, чтобы увезти в Бразилию, и вдобавок забрала мой мобильник.

Нет, я так не могу.

– Пойду в уборную, – небрежным тоном сообщаю я в надежде, что папа ничего не заподозрит.

Он ерзает в кресле, приглаживает пятерней волосы.

– А может, дождешься, когда вернется мама?

– Нет. Не дождусь. Мне что, теперь даже в туалет нельзя?

Я иду прочь, не слушая его, и держу курс на далекий желто-черный знак с женщиной в растопыренной юбке. Папа встает и следует за мной. Не хочу даже думать о том, как это дико и неловко, поэтому притворяюсь, что его со мной нет.