Если бы она обрушила мне на голову крышу уютной садовой беседки, в которой мы так замечательно сидели, это был бы гораздо более милосердный поступок. Впрочем, чем-чем, а чрезмерным милосердием леди Сотофа Ханемер никогда особо не грешила. Нелепо было бы на него рассчитывать.

— Пройти по Мосту Времени — это и означает отменить Мир, — сказала она. — Пока ты стоишь на Мосту Времени, ничего, кроме тебя нет. И не было, и не будет. Но если у тебя хватит воли и страсти, ты можешь заставить Мир снова начаться, причём с того самого момента, который тебя интересует. Пока ты настолько хозяин ситуации, назначить нужную дату совсем нетрудно, она — всего лишь одна из множества подробностей, которые остаются на твоё усмотрение. Потому что на твоё усмотрение — вообще всё. Именно так обстоят дела, сэр Макс, нравится тебе это, или нет.

— Вы хотите сказать, что Мир рушится всякий раз, когда очередной любитель приключений решает прогуляться по Мосту Времени? А потом снова рождается?

— Разумеется, я не хочу этого говорить. Потому что уже сказала. Глупо было бы продолжать хотеть сделать то, что уже сделано. В утешение тебе могу добавить, что таких, как ты выражаешься, любителей приключений на пальцах пары дюжин рук сосчитать можно. Ну, может быть, третья дюжина понадобится, если мы великодушно согласимся принять на веру совсем уж смутные легенды о подвигах древних магов, не сохранившие ни подробностей, ни имён.

— Пальцы трёх дюжин рук? И на совести каждого хотя бы одно разрушение Мира? С последующим его воссозданием? Ну ничего себе! Чокнуться можно.

— Напрасно ты так драматизируешь. Практика показывает, что нет ничего полезней для равновесия Мира, чем регулярные инъекции небытия. Мне доводилось видеть реальности, так и не породившие ни одного охотника бегать по Мосту Времени. Воздух там, на мой вкус, слишком густой и тяжёлый, дневной свет ослепляет, тьма способна свести с ума, материя жестка и неподатлива, а магия работает так медленно, что проще решить, будто её нет вовсе… Ладно. Я только и хотела сказать: не тревожься.

— После всего, что я услышал?!

— Именно. Просто так не тревожиться любой дурак может. А вот не тревожиться, став обладателем пугающей тебя информации — важнейшее из искусств.

Я невольно улыбнулся.

— Уже хорошо, — одобрительно кивнула леди Сотофа. — Не то чтобы я верю, будто ты так быстро успокоился, но попытка засчитывается, поскольку ценна сама по себе. А теперь выдыхай, сэр Макс. Я не сказала тебе самого главного: Мир исчезает только для того, кто ступил на Мост Времени. С точки зрения оставшихся дома, не происходит ничего из ряда вон выходящего. То есть, будем честны, вообще ничего не происходит. Сама неоднократно оставалась и проверяла. А я, ты знаешь, дотошная.

— Тогда не сходится, — буркнул я.

Впрочем, с облегчением.

— Сходится, если предположить, что ступивший на Мост Времени отменяет не Мир, а себя в нём. Становится несуществующим, никогда не рождённым. А потом создаёт себя заново — когда пожелает. С точки зрения небытия нет не только прошлого и будущего, но и настоящего. Вообще ничего нет, кроме нашей воли, которая способна на всё, особенно если загнать её обладателя в угол. А Мост Времени — очень хороший угол. Там до любого сразу доходит, что «я не могу» означает «меня нет». В таких обстоятельствах мало кто станет упорствовать в немощи.

— Можно я немножко побьюсь головой об стенку? — вежливо спросил я. — Совсем чуть-чуть, до первой крови. Просто чтобы отвлечься.

— Лучше покури, — усмехнулась леди Сотофа. — Эффект тот же, а стены при этом целы.

Хороший совет.

— Слушай, а зачем тебе вообще понадобилась информация про Мост Времени? — спросила она.