И почти уже не отрывал взгляда от Громовика. Только на две секунды оторвал – вспомнил все-таки, как в школе учили. Повернулся, улыбнулся и сказал:

– Спасибо, мам.

Мама улыбнулась, вытерла длиннющие ресницы и вышла вместе с охранником.

А Данька, не обращая внимания на второго охранника, который повезет его обратно, как победителя, повернулся к коробке.

Кареглазый, подумал он и увидел он. Громовик развернулся к Даньке и раскрыл глаза. Они были карими и блестящими.

Это первый мой рассказ, напечатанный в книге.

В начале 2013 года отличный писатель и славный редактор Александр Етоев предложил мне поучаствовать в сборнике рассказов «Русские дети», «недетской книге про детей», которую он готовил вместе с замечательным же писателем и редактором Павлом Крусановым. Книга получилась очень интересной и толстенной: сорок восемь рассказов сорока четырех отечественных авторов – приглашение, насколько я понял, получили все заметные на тот момент представители так называемой большой отечественной литературы.

Предложение был неожиданным, компания предлагалась серьезная, рассказы я всерьез никогда не писал – короче, я согласился почти сразу. Рассказ сложился быстро – и настолько беспощадно, что я несколько смутился. Но составителям текст понравился. Так я официально стал рассказчиком.

Говорят, ничего страшнее «Кареглазого Громовика» я не написал.

Вот и славно.

Обмен веществ

Именно что на слабо, или Самая публикуемая единица моего творческого наследия

Предпоследний шаг получился нечеловечески слаженным и бессмысленно шикарным. Оценить слаженность было некому. Но красота выше смысла, поэтому: делай шесть.

Раз. Вице-президент Shell Venture Overseas Блис, не обращая внимания на переводчика, прокричал на ухо совсем помрачневшему вице-губернатору Воробьеву:

– Это не замораживание проекта! Даже не свертывание! Просто временная диверсификация – кризис, сами понимаете! Но в любом случае, начнем мы добычу, не начнем – все равно регион будет получать сто процентов поступлений, прописанных в соглашении! Я объясню, как только сядем!

Два. Председатель правления РАО «Газпром» Бочкарев сказал заместителю Весьегонову:

– Ты, Сережа, глазками так сильно не хлопай и не взлетай, я от сквозняков простужаюсь. Завтра на собрание выходим вот именно с этим планом: сокращение добычи на пятьдесят миллиардов кубов в год, по нефти на четыре ляма в год, рост по альтернативному топливу на пятьсот миллионов условных кубов, по туркменам не работаем, китайцам и хохлам все закрываем. Пора наконец слезать с углеводородной иглы – и это не только мое решение. Вопросы твои мне неинтересны, мне интересен полный просчет, через два часа здесь, свободен.

Три. Президент Венесуэлы Кортес, повернувшись к оператору Маркесу, пообещал:

– Еще раз отвернешь камеру от меня, я твой глупый красный нос вобью в твои глупые зеленые мозги, если они там, конечно, есть, в чем я очень сомневаюсь. Нация превыше всего, тем более цвет нации, а сборщики листьев коки – это именно цвет нации, и сейчас я сделаю их элитой, поэтому их тоже надо ежесекундно запечатлевать, но этим занимаются вот этот твой дружок и вот тот, тоже болваны, а ты, идиот, снимай меня и только меня, потому что наши дети и внуки имеют право видеть, с каким лицом отец Латинской Америки указывает многострадальному континенту путь к истинной свободе – свободе от черных выделений подземного дьявола и его американских приспешников, прямой путь к свободе, которую дарит нам наша благословенная природа. Снимай, кретин, я начинаю. Друзья!

Четыре. Министр финансов Курчатов поздоровался с секретарем президента, спокойно выслушал «извините, буквально десять минут, просто очередное обращение к народу», утонул в кресле и принялся последний раз прочесывать бумаги: блох быть не могло, но двукратное повышение налога на добычу полезных ископаемых и экспортных пошлин требовали не просто чистенького – безупречного обоснования.