Мы невольно залюбовались ею.

– Тетьнадь, – выдохнула Маня, – я ведь, когда вырасту, буду на вас похожа, да?

– Ты будешь лучше, – мама погладила ее по щечке, – ты будешь настоящей красавицей!

– Да? – Маня вспотела от радости.

– Конечно! – засмеялась мама и пошла ставить цветы в вазу.

– А он то знает, что я буду красавицей? – задумчиво протянула моя подруга.

Я пожала плечами. Откуда мне было знать, о чем думает Олег!

– Пойдем, что ли? – предложила я. – Посмотрим, что там у них во дворе происходит.

– Пойдем, – Маня благодарно глянула на меня. – Хорошо, что ты сама это сказала, а то мне уже неудобно было предлагать.

– Почему было неудобно? – удивилась я.

– Потому что я гордая, – вздохнула Маня.

Уже в трехстах метрах от Тетисветыного дома мы заметили красный флажок, торчащий из щели между досками забора. Топтались какое то время на расстоянии, потом подошли взглянуть поближе. Это был совершенно обычный первомайский флажок на тоненьком деревянном древке. Мы в задумчивости постояли какое то время над ним, потом ткнули пальцем. Флажок выпал наружу, и мы увидели завернутую в тугой рулончик бумажку, прикрепленную к его древку. Конечно же, первым делом подрались за право прочесть записку. Победила Маня, которая с душераздирающим криком: «Я его первая полюбила!» – вырвала у меня флажок. Она с замиранием сердца развернула бумажку.

«Зита и Гита! – гласила записка крупным размашистым почерком. – Подойдите к калитке и заберите то, что лежит под большим камнем слева. И не безобразничайте, все равно никто этого не оценит, потому что все ушли жарить шашлыки на природе».

Мы подошли к калитке, быстро вычислили камень и поддели его древком флажка – в стане врага нужно быть очень осторожным и не прикасаться к чему попало руками. Под камнем лежал маленький пакетик. Мы с замиранием сердца развернули его. В пакетике оказались четыре конфеты «Мишка на севере»!

– Видишь, какой он хороший, – с трудом вымолвила Маня, набив рот вкуснючим шоколадом.

– Угум! Ему явно понравился твой подарок!

– А давай мы еще чего ему подарим! – загорелась Маня.

– Давай, – обрадовалась я. Если за муляж толмы полагались по две шоколадные конфеты на одну девочку, то при продуманном подходе к делу нам могли отсыпать целый мешок шоколадных конфет!

И мы стали прикидывать, чем еще можно удивить Олега.

За короткий промежуток времени мы приволокли к заветному камню букет маков, десяток червивых желудей, горсть малины, большую, насквозь просохшую коровью лепешку, дырявое пластмассовое пятилитровое ведро, пустую пачку из под вонючих сигарет «Арин Берд». После недолгих раздумий к живописной куче подарков мы присовокупили какую то ржавую железяку, назначение которой так и не смогли установить, дырявый резиновый мяч, большой полукруг чаги, выдранный с мясом со ствола бука, килограмм разнокалиберных камушков и целое семейство ядреных, вытянувшихся на радостях от дождя в полный рост мухоморов.

Возвращались мы домой в твердой уверенности, что при виде таких щедрых даров сердце Олега дрогнет, и участь Аси будет горькой!

Так закончился второй день любовного настроения моей Манюни.

Впереди был самый трудный и местами действительно печальный, последний день.

Глава 10. Манюня влюбилась, день последний, или Здравствуй, грусть

Третий день любовного настроения Манюни ознаменовался грандиозным выговором с самого раннего утра. Выговаривали, естественно, мне с Манюней.

– Девочки, я вас совсем не узнаю, – кипятилась мама, – как вы могли натаскать такое количество мусора к калитке тети Светы?! Людям больше нечем заниматься, как за вами мусор разгребать? А главное – зачем вы это вообще сделали?

– Это не мы, – соврала я.