— Но это невозможно!

На миг в его серых глазах вспыхнули озорные искорки.

— Ради мисс Софии попытайтесь по крайней мере казаться беззаботной… Да, вы правы, миссис Уайлдер, — добавил он громко. — Вся эта сцена совершенно в духе Хогарта[16].

Он приблизился к столу и указал на пустое кресло:

— Мисс София, джентльмены, вы позволите?

Веддер открыл было рот, но прежде, чем он успел вымолвить хоть слово, Стрэнд произнес с нескрываемым удовольствием:

— Разумеется, полковник.

— Благодарю вас. — Джек уселся в кресло, скрестив ноги.

— Я сомневаюсь, что у вас есть при себе достаточно денег наличными, чтобы играть за этим столом, Сьюард, — произнес Веддер, окинув высокомерным взглядом костюм нового игрока.

Тут Энн впервые обратила внимание на одежду полковника. Она была строгой и довольно простой. Сьюард одевался скромно, как и подобает человеку с ограниченными средствами.

— Я готов поручиться за полковника Сьюарда, — протянул в ответ Стрэнд. — Тем не менее я выхожу из игры, чтобы дать ему возможность воспользоваться моими деньгами. Я удваиваю ставку.

— Вы очень щедры, Стрэнд, — произнес Сьюард.

— О нет, — ответил тот. — Я просто стремлюсь опровергнуть мнение, которое, к несчастью, сложилось у миссис Уайлдер по поводу моей зрелости. Что вы скажете на это, мадам? Разве отказ от участия в игре не является верным признаком зрелого мужчины? Черт побери, я готов держать пари, что так оно и есть.

Присутствующие в ответ громко рассмеялись, однако все внимание Энн было приковано к действиям Сьюарда.

— Ну а теперь, мисс София, — обратился к девушке Стрэнд, — не изволите ли перетасовать колоду?

Игра тянулась бесконечно. Каждая новая ставка и ответный ход заставляли пульс Энн резко учащаться. София, с лица которой не сходила ослепительная улыбка, напротив, казалась совершенно бесстрастной. Только лихорадочный румянец на ее щеках говорил о том, что постепенно она начинает отдавать себе отчет в серьезности своего положения.

Все больше золотых монет ложилось на стол. С каждой очередной картой лбы игроков помоложе все больше покрывались испариной. Время от времени они отхлебывали вино, чтобы промочить горло, бросая при этом нервные взгляды то на ухмыляющуюся физиономию лорда Веддера, то на бесстрастное, выражавшее лишь вежливый интерес лицо полковника Сьюарда. Наконец один за другим они выбыли из игры. Вскоре после этого и сама партия завершилась. Веддер решил, что Джек сблефовал, увеличив предложенную им ставку, которая и без того была необычайно высока. Но он ошибся.

У Джека была легкая рука, и он без труда выиграл. Веддеру ничего другого не оставалось, как только признать свое поражение, по возможности сохранив достоинство. Впрочем, как заметила Энн, последнего Веддеру явно не хватало. Он резко поднялся из-за стола, едва не опрокинув при этом кресло. Джек молча передвинул через стол монеты поближе к Софии, лицо которой теперь было белым как полотно. Двое молодых игроков, стоявших у буфета, не могли удержаться от ухмылок.

С особой, присущей только ему угловатой грацией Джек встал и подошел к Софии. Та подняла на него глаза.

Сейчас он ее поцелует, в отчаянии подумала Энн, и честь девушки окажется навсегда запятнанной. Даже если Джек не потребует от нее поцелуя, остальные станут повсюду рассказывать о том, какую ставку предложила им София, однако получила отказ.