— Должно быть, это Алесио, — сказал он, — сам за собой не замечаешь, но наверняка это советы Алесио.

Он говорил это, будто затыкал дыру пальцем, сам в свои слова не веря. Я был в курсе, что он поменял тренера, и, конечно, мне тогда показалось, что с этим-то все и связано, однако теперь, по зрелом размышлении, чувствую, что и тогда вовсе не был с Циклоном согласен. Разумеется, такой тренер, как Алесио, мог многое сделать для Циклона, однако этот нокаут не с неба же свалился. Циклон разглядывал свои руки, потирал запястье.

— Сам не знаю, что со мной творится, — сказал он таким тоном, будто ему было стыдно. — Знаешь, старик, накатывает как-то вдруг, оба раза одно и то же.

— Ты тренируешься, чудак, — ответил я, — вот сразу и чувствуется разница.

— Допустим, хотя так, сразу... Этот Алесио, он что, колдун?

— Продолжай в том же духе, — сказал я в шутку, чтобы вывести его из состояния отрешенности, — по мне, так тебе теперь сам черт не брат, Циклон.

Так оно и было, после боя с Котом Фернандесом никто уже не сомневался, что дорога открыта, та же дорога, которую прошел Марио Прадас два года тому назад, два-три предварительных боя, заявка на чемпионат мира. Для меня наступило паршивое время, я отдал бы все, что угодно, лишь бы поехать вместе с Циклоном, но никак не мог покинуть Буэнос-Айрес; я с ним проводил каждую свободную минуту, мы часто виделись в кафе, хотя теперь Алесио следил за ним и ограничивал в пиве и прочем. Последний раз мы виделись после боя с Котом, хорошо помню, что Циклон разыскал меня в толчее кафе и попросил погулять с ним немного в порту. Он сел в машину и не позволил Алесио поехать с нами, мы вышли в каком-то доке и стали прохаживаться, глядя на корабли. Как только он меня пригласил прогуляться, я понял, что Циклон хочет мне что-то сказать; я стал ему расписывать бой, как Кот держался до последнего, но и это тоже было, словно затыкать дырки пальцем, потому что Циклон глядел на меня, не очень-то слушая, кивал головой и помалкивал, Кот, да, Кот не простой противник.

— Сперва у меня душа в пятки ушла, — признался я. — Тебе, чтобы разогреться, время надо, а это опасно.

— Да знаю я, черт. Алесио рвет и мечет каждый раз, думает, это я нарочно или же в поддавки играю.

— Скверно это, че, тут тебя могут ущучить. И тогда...

— Угу, — кивнул Циклон, усаживаясь на бухту каната, — тогда я напорюсь на своего Тони Джарделло.

— Это точно, кум.

— Что говорить, Алесио прав, и ты прав тоже. Никто ничего не понимает, видишь ли. Я и сам не понимаю, почему мне нужно ждать.

— Ждать чего?

— Сам не знаю: пока накатит, — проговорил Циклон и отвернулся.

Не поверишь, но хотя это меня и не застало врасплох, я все же застыл как вкопанный, а Циклон не давал мне времени опомниться, смотрел прямо в глаза, будто на что-то решаясь.

— Ты догадываешься, — произнес он наконец, — с Алесио и с другими я не могу об этом говорить, иначе придется кому-то съездить по морде, не люблю, когда меня считают чокнутым.

Я сделал то, что делают, когда ничего другого не остается: положил руку ему на плечо и крепко сжал.

— Ни черта я не догадываюсь, — сказал я, — но спасибо тебе, Циклон.

— Мы с тобой хоть поговорить можем, — отозвался Циклон. — Как в тот вечер после Коджио, помнишь? Ты догадался, ты сказал мне: «Продолжай в том же духе».

— Уж не знаю, о чем это я догадался, просто все было здорово, об этом я и сказал, наверное, не я один.

Он посмотрел на меня, давая понять, что дело не только в этом, потом засмеялся. Мы оба расхохотались, чтобы снять напряжение.