– Дар там проверяют с помощью артефакта, – произнес он напоследок. – Скажешь им, что колдовать не умеешь, будет лучше. И попросишь проверку артефактом. Запомнила?

– Да, – девушка кивнула, сворачивая карту. – Что за артефакт то такой?

– Плоское блюдо и кинжал. Кровью с ним поделишься, и он покажет истинную суть вещей.

– Спасибо, – Табита подняла твердый взгляд зеленых глаз на Вильяма. – Могу я спросить?

– Мне кажется, я только и делаю, что отвечаю на твои вопросы, девочка, – усмехнулся в усы лесник. – Спрашивай.

– Почему вы помогаете мне?

Этот вопрос крутился у нее на языке с самого начала, но только сейчас она решилась его задать.

– Ты напоминаешь мне одну девушку из моего прошлого, – честно ответил лесник. – И я рад, что смог помочь вам обеим. А теперь иди. Большего я тебе дать не могу.

* * *

– Этого было более чем достаточно, – с благодарностью прошептала Табита Ваерс, вынырнув из воспоминаний и еще раз постучав в дверь.

– Кто там? – раздался приглушенный женский голос, от которого у девушки перехватило дыхание.

– Табита Ваерс.

Она думала, что ее слова прозвучат жалко, а голос будет дрожать. Но собственное имя оказалось твердым, как кремень.

Замок щелкнул, дверь открылась со скрипом.

– Привет, мам, – сухо произнесла девушка, не решившись шагнуть внутрь без приглашения. – Могу я войти?

Женщина, которая заботилась о ней с самого детства, заплетала косы, читала книги и пела на ночь, застыла на месте, глядя перед собой невидящим взглядом. Пустым и таким жутким, что у Табиты мурашки поползли по коже.

– Входи, – последовал такой же пустой ответ.

Табита шестым чувством ощутила, что что то тут не так. Что то неправильно. Ненормально. И очень пугающе. Но все же сделала тот самый шаг. Потому что пришла не только повидаться, а и поставить все черточки над рунами.

В доме царила такая тишина, что первым желанием Табиты Ваерс было закричать. Нарушить молчание. Разорвать его на ошметки. Но она приняла правила дома. Ступила в прихожую и, не снимая обувь, направилась за матерью в кухню.

Затхлый воздух щекотал нос, будто тут уже несколько недель никто не проветривал. К затхлости примешивался запах гари и дешевого алкоголя.

Той самой браги, которая вызывала тошноту одним только своим духом.

– Я принесла денег, – Табита не выдержала молчания, вошла на кухню и увидела сидящего за столом отца.

Большого, широкоплечего, с опущенной головой и рукой на замызганной чашке с брагой. Полной чашкой. Будто он только только налил ее себе и не спешил сделать глоток.

Мать остановилась рядом с крохотной каменной печью, закрывая собой то, что стояло на ней. И повернулась лицом к дочери.

– Нам не нужны деньги, – ее голос казался каким то глухим. Не таким, каким Табита привыкла его слышать. – Уходи. Раз уже ушла.

– Ушла? – ее нервы дрогнули, как струны под пальцами умелого музыканта. – Вы сказали, что я не ваша дочь, раз оказалась магом. Разве не вы выгнали меня?

Злость, которую девушка старательно прятала, выплеснулась в слова ядом. Шипящим, отравляющим и ее, и окружающих.

– Я принесла денег, – добавила она, швырнув на стол небольшой холщовый мешочек. Он ударился о столешницу и зазвенел. – Сможете покрыть часть долгов. Вы же так сильно этого хотели!

Табита ждала хоть какого то ответа. Ответной злости отца, слез матери. Хоть чего то! Но не этой звенящей пустой тишины.