– Да, мой добрый Мартин, действительно, – сказал озадаченный Гитлер, – ты правильно сказал, что наша первоочередная задача – это борьба с большевизмом. И что же нам делать, если наш азиатский союзник объявил войну не тому, кому на самом деле следовало ее объявлять?

– Такой союзник как Япония, – ответил Борман, – крайне ненадежен. Японцы относятся не к белой арийской, а к желтой монголоидной расе, отродью диких азиатских обезьян, а американцы и англичане, собственно, наоборот. Японцы никогда не держат своего слова: сколько раз они с улыбкой на лице разрывали подписанные договора, объявляя войну вчерашнему союзнику. Ведь, сказать честно, сорок лет назад, без влияния и мощи Соединенных Штатов и Британии, Японская империя просто не могла бы набрать ту силу, которую она имеет теперь. И что мы видим? Японцам понравились британские и американские колонии, и они объявили их хозяевам войну. Не будет ли так и с Германией, которой еще придется пожалеть о проявленном в ее отношении азиатском коварстве?

– Хорошо, мой добрый Мартин, – сказал совсем запутанный Гитлер, – и что же ты посоветуешь мне сделать? Объявить войну Японии?!

– Совсем нет, – покачал головой Борман, – не надо никому объявлять войну. Для начала требуется немного сочувствия, ведь под бомбами злобных азиатов погибли прекрасные представители белой арийской нации. Можно будет сказать, что мы скорбим о том, что так получилось, что японцы действовали без нашего ведома и что в Германии по этому поводу будет объявлен траур… Посмотрим, как поведут себя Рузвельт и его свора, если мы вместо объявления войны протянем Америке руку дружбы…

<style name="not_supported_in_fb2_underline">10 декабря 1941 года – 11 августа 2018 года, окрестности деревни Красновичи, Унечского района, Брянской области.</style>

Первый эшелон с интернированными солдатами германского второго армейского корпуса прибыл на тупиковую и пока безымянную станцию в окрестностях Красновичей десятого декабря. Несмотря на то, что уже было полдевятого утра, из-за зимнего времени и низкой обложной облачности только-только занимался тусклый серый рассвет, в неверном свете которого черная поглощающая свет громада портала, исходящая тонкими струйками пара, выглядела особенно мрачно и угрожающе. Настроение у солдат и офицеров было подавленным. Решение их командующего сдаться на милость русских из будущего, потребовав репатриации в Германию двадцать первого века, казалось им как минимум авантюрой. Ведь именно «марсиане» поставили германскую армию в бедственное положение и причинили неимоверные страдания немецким солдатам. Именно они, русские из будущего, были той силой, которая в страшных жерновах перемолола тевтонскую ярость и сломала наступательный порыв блицкрига.

И хоть непосредственно с самими «марсианами» части второго армейского корпуса еще не сталкивались, байки в солдатской среде о них ходили самые невероятные. Говорили, что эти порождения ада с красными, как угли, глазами ночью в полной темноте видят будто днем, что обычной пулей их не убьешь, и что они невероятно жестоки и не берут пленных, а под масками у них нет лиц, а только пустота… Поговаривали, что граф, то есть командующий корпусом генерал от инфантерии Вальтер фон Брокдорф-Алефельд, пообещал «марсианам» продать им свою бессмертную душу, лишь бы его солдатам и офицерам сохранили жизнь – и именно поэтому немецких раненых не перестреляли по-быстрому (как это сделали бы немцы с русскими пленными), а со всей возможной аккуратностью погрузили в огромные четырехмоторные санитарные самолеты, один вид которых внушал опасливое почтение, и отправили в неизвестном направлении.