Альбан понял, что Гю нисколько не изменился, что он как и прежде платит за обиды.

– Я знаю, где он живет, – сказал он.

Гю не ответил, теребя пуговицу на пижаме. Альбан с несчастным видом посмотрел на свою шляпу. Часов в десять комиссар Бло вызвал его по телефону задать ему несколько ничего не значащих вопросов, чтобы можно было зарыть дело. Он решил не говорить об этом Гю, чтобы не волновать его.

– У меня нет ни сантима, – признался Гю, – а я не хочу ехать за границу с пустыми руками. И тем более не хочу, чтобы Цыганка тратилась на меня. Это против моих принципов. Я хочу сорвать большой куш, чтобы ты тоже мог завязать.

– Если это ради меня, то не бери в голову, – ответил Альбан. – Но мне не нравится, что ты отстраняешь меня от дела.

– Если б ты побывал там, то ты понял бы меня лучше. Я встретил одного крутого молодого парня, не будь которого я бы все еще сидел на нарах. Там у тебя нет пушки, нет ничего. А у них все – автоматы, стены, через которые не перелезет даже шимпанзе. Если ты не поедешь со мной к Риччи, я пойму.

– Я сяду за руль, – ответил Альбан.

Гю отбросил одеяло и сунул ноги в тапочки. Переспав с Цыганкой, он ощутил прилив энергии. Гю отдохнул, отъелся, и его злопамятный характер снова давал о себе знать.

– Он послал двух ублюдков к Цыганке, потому что она была одна и у нее были проблемы. Они мертвы. Не вижу причин позволять этой свинье продолжать трахать девок и пить виски.

– Я съезжу разведать, что и как, – предложил Альбан.

– Съезди. Это ни к чему не обязывает.

Гю прошел на кухню, налил в кастрюлю воды и поставил ее на газовую плиту.

– Как Ксавье? – спросил Альбан.

– Мы мало видимся. Он неразговорчив, но он хороший парень.

– Он искренний, – уверил Альбан.

– Точно, – согласился Гю. – Сейчас такое редко встретишь, что на воле, что в тюряге.

Он спросил о Цыганке. Альбан рассказал что знал, и каждая его фраза наполняла Гю новой радостью. Альбан с грустью подумал, что Гю никогда не обоснуется ни на авеню Боске, ни на авеню Монтень. Ему придется уехать очень далеко, чтобы жить с Цыганкой. Альбану это казалось несправедливым.

Они вместе поужинали, и Альбан вернулся на авеню Монтень. Цыганка уезжала ночным поездом в Лион, а оттуда – самолетом до Марселя. Маршрут сложный, но это было необходимо. Альбан должен был отвезти ее на вокзал, поэтому он оставил Гю наедине с его мечтами и книгами. Гю не читал детективов; ему хватало приключений в жизни. Он любил Стейнбека, Хэмингуэя и их простых суровых героев.

После ухода Альбана Гю дал волю своему воображению. Кровь в его жилах заструилась веселее. Он сказал себе, что убрать Джо Риччи – пара пустяков.

Он не был сторонником слежки за крупной дичью, потому что такие люди обязательно оторвутся от «хвоста», либо сделают слежку за ними бессмысленной, так как будут общаться там и с теми, кто не представляет интереса для полиции. Тем не менее он вызвал Пупона и Годфруа.

– События развиваются, – объяснил комиссар. – Скоро мы узнаем что и как делать. Дело будете вести вы и еще несколько сотрудников. Все, как обычно: никому ни слова, даже префекту полиции. Героев-любовников просьба не увлекаться красотками, – добавил комиссар, глядя на Пупона.

– Я за ним присмотрю, – пообещал Годфруа.

У него был серьезный вид и заурядная внешность, по которой трудно определить возраст. Лет тридцать пять, может больше, может меньше. Это было первым крупным расследованием, к которому патрон подключил его после инцидента в Ницце.