– Отпусти меня, – сказал Гю, высвобождаясь. – Через полчаса я вернусь. Надо расплатиться с парнями, которые мне помогли.

– Умоляю тебя, не уходи! Скажи мне, где они, я схожу…

Слитки по-прежнему лежали на кровати. Гю взял махровое полотенце, сложил их в него и завязал в узел.

– Если хочешь, жди меня на конечной остановке трамвая, – сказал он. – Так будет естественней.

Гю доехал на малолитражке до Кастеллан. Он был вооружен. В прошлый раз это ему не помогло, но ведь не каждый же день у легавых праздник. Увидев двух беглецов, возвращавшихся на Кастеллан, Гю остановился у тротуара и вышел из машины.

– По четыре слитка каждому, – сказал он. – Каждый стоит пять штук. (Парни стояли перед ним, как две девственницы перед святым Иосифом.) Что, дыхалку перехватило? Тачку оставляю вам. У вас в запасе еще полчаса.

– Это что, чудо? – прошептал армянин, еще минуту назад говоривший, что Гю не вернется.

– Ну, сматывайтесь, – улыбнулся Гю и зашагал в сторону Прадо, чтобы сесть в трамвай. Пассажиров в вагоне не было; он вошел, но, собравшись заплатить, обнаружил, что у него нет ни сантима. Гю обшарил все карманы.

– Какой я рассеянный, – сказал он кондуктору. – Моя жена должна встретить меня на конечной. Вы не подождете?

– Не волнуйтесь, – ответил тот.

«Если Цыганка не придет, – подумал он, – это отличный способ обратить на себя внимание».

Но она пришла и в кармане у нее нашлось немного мелочи. Пошутив с кондуктором, они ушли под ручку.

– Тебе следовало взять такси, – сказала она.

– Нет, – возразил Гю. – После побегов легавые всегда допрашивают таксистов о пассажирах, которых те подвозили в это время.

– Как ты думаешь, можно здесь остаться?

– Нет. Они замели меня в парке Борелли и запросто могут обыскать район дом за домом.

Цыганка аккуратно закрыла за собой дверь.

– Кошмар, – сказала она. – Куда мы денемся на эти несколько дней?

– Куда угодно. Ты можешь пойти к Жюстену или даже в гостиницу. Тебя-то не ищут.

Ей показалось, что он напряжен.

– Завтра у меня встреча на корабле с одним парнем, – сказала она. – Ты сможешь уехать немедленно.

Он раздевался, чтобы помыться.

– Завтра будет видно. Ты читала газеты, видела, что они на меня повесили?

– Это ничего не значит, – ответила Цыганка. – На них никто не обращает внимания.

– Я обращаю.

Он рассказал ей все, начиная с похищения, организованного Бло.

– Тебе не в чем себя упрекнуть, дорогой, – уверила она. – Абсолютно не в чем. Ты богат, надо уехать и все забыть.

– Вентуру замели! – завелся Гю. – Понимаешь, что это значит? Я назвал его имя. (Он стукнул себя в грудь.) Я, Гюстав Минда, рассказал о нем, и его замели, пытали, издевались над его женой, продержали ее два дня в полиции. Я должен его оттуда вытащить.

Она неподвижно стояла посреди комнаты. Он сел на кровать, обхватив руками голову.

– Я знал его совсем мальчишкой, он мне всегда доверял. А когда я увидел его привязанным к креслу с воронкой во рту, он на меня так посмотрел! Это надо было видеть… Как он на меня смотрел.

Цыганка села рядом с Гю.

– Адвокаты получат дело и скажут ему, что ты ничего не подписывал, а по голосу на пленке его не осудят. Может быть, он уже знает. Если хочешь, мы постараемся узнать, что он думает.