В — Возможно.

Почему она все время о нем думает? Или он ей просто нравился прошлым летом? Где разница между любовью и дружеской симпатией? Да и вообще, можно ли любить человека, которого почти не знаешь, с которым не общалась девять месяцев и которого, наверное, больше не увидишь?

В те последние часы на Санторини Лена почти поверила в то, что любит Костаса. Но стоит ли менять свою жизнь из-за каких-то нескольких часов? Кроме того, она не слишком доверяла своей памяти. Настоящий Костас, скорее всего, имел мало общего с тем, которого она себе придумала.

Она представила себе двух Костасов, невольно вспомнив фильм о митозе, который они смотрели в девятом классе на уроке биологии. Сначала была одна клетка, которая пухла и пухла, а потом — бац! — и получилось две клетки. И чем дольше эти клетки были отдельно друг от друга (одна, например, должна была войти в состав мозга, а другая — сердца), тем более разными становились…

Да, вне всяких сомнений, ответ В.

Лена подписалась «ТВОЯ», аккуратно сложила письмо и запечатала конверт.

Входя в подъезд с Портером, Кармен обдумывала, как будет отвечать на многочисленные мамины вопросы.

— Привет! — крикнула она с порога.

Тишина. Итак, она, Кармен Ловелл, семнадцати лет от роду, стоит в темной квартире с парнем, но мама не выскакивает в ужасе, что они целуются!

Кармен подождала. Что происходит? Может, мама заснула перед телевизором?

— Эй, мам!

Кармен посмотрела на часы — начало двенадцатого.

— Садись, — предложила она Портеру, показав на диван, — я сейчас.

Она зашла в мамину комнату. К ее изумлению, там было пусто. Кармен с опаской заглянула на кухню. На столе лежала записка.

Кармен!

Меня пригласил поужинать друг с работы. Надеюсь, ты обалденно провела время.

Друг с работы? Обалденно? Кто это написал? Кристина никогда не говорила «обалденно». У нее не было никаких друзей на работе.

Удивленная, Кармен вернулась в гостиную.

— Никого, — проговорила она задумчиво, даже не взглянув на Портера.

Нельзя было сказать, что Портер удивлен, но он явно не понимал, что она имеет в виду. Вообще-то, она сама пригласила его зайти.

Кармен тоже ничего не понимала. Мама оставила в ее распоряжении квартиру в день первого серьезного свидания. Что бы это значило?

Кармен спокойно могла пойти с Портером в свою комнату и заниматься там чем угодно. Без проблем.

Она посмотрела на Портера. Его волосы немного слиплись сзади, подошвы кроссовок казались какими-то плоскими и широкими. Она заглянула в открытую дверь своей спальни и вдруг смутилась оттого, что Портер с дивана видит ее кровать. Если тебя смущает то, что парень видит твою кровать, наверное, рано с ним чем-то заниматься.

— Слушай, — сказала она. — Мне завтра в церковь рано вставать. — Для правдоподобия Кармен зевнула. В этой отговорке была доля правды.

Портер вскочил. Косвенное упоминание о Боге и выразительный зевок возымели действие.

— Конечно. Да. Я тогда пойду.

Казалось, он был немного разочарован или, наоборот, вздохнул с облегчением. Почему, ну почему она не чувствует разницу между разочарованием и облегчением? Наверное, она ему не нравится. Наверное, он рад смыться. Наверное, он решил, что ее короткие ноги и дикие Штаны с надписями — самое нелепое, что он видел в своей жизни.

«У него очень-очень симпатичный нос», — ни с того ни с сего подумала Кармен, когда он приблизил свое лицо к ее лицу. Они стояли рядом в дверном проеме.

— Большое тебе спасибо, Кармен. Я отлично провел время.

Он поцеловал ее в губы. Быстро, но точно не с разочарованием или облегчением. Это было приятно.