Клэр стояла неподвижно, а смуглое лицо какой-то миг парило над ней, и вдруг его твердо очерченные губы коснулись ее губ, потом лба, потом он выпрямился и отпустил ее – и все это почти в одну и ту же секунду.

Пока она приходила в себя, Романо уже пересекал огромную гостиную. Клэр поспешила за ним, а голова ее все еще кружилась, сердце стучало. Видимо, это по-итальянски, подумала она в дверях, где он на миг замер, пропуская ее вперед. Этот поцелуй неотделим от его безупречных манер, его умения красиво ухаживать и опекать женщину. Неотъемлемая часть романской культуры: там, где англичанин пожмет руку, итальянец поцелует. Но это светский обычай, не более того.

– До свидания, Джина. – Глубокий баритон Романо пробудил Клэр к реальности. Она осознала, что прошла мимо горничной как слепая, не заметив.

– Простите меня, Джина, – улыбнувшись, Клэр притронулась к плечу девушки. – Я обещала Лоренцо, что позабочусь о его попугае, когда вернусь. Накрою клетку платком и прочее. Так что не беспокойтесь о нем, ладно?

Лоренцо уехал к другу с ночевкой, и Бенито, как всегда, был главной заботой мальчика.

– Хорошо, синьорина. – На лице Джины было написано облегчение. Всю семью забавляло соперничество между слугами и то, что проницательный попугай все замечает. А зловредная птица, понимая, что слуги ее боятся, бессовестно этим пользовалась.

– Как только закончите свои дела, ложитесь спать. И скажите Анне и Чечилии, что они могут сделать то же самое.

– Хорошо. До свидания, синьорина. До свидания, синьор.

Романо и Клэр вышли из дома. Их встретила мягкая февральская ночь с ее прохладным, влажным воздухом, пропитанным слабым запахом дремлющих цветов и деревьев. Казалось, что Лондон, где, судя по сводке погоды, сегодня была самая жестокая за последние годы метель, этот Лондон находится на другой планете. А здесь... здесь по черному бархатному небу неспешно проплывала луна, черная бездна сверкала мириадами звезд, словно усеянная бриллиантами.

– Какое удивительное небо! – вырвалось у Клэр. Она подняла вверх лицо с полузакрытыми глазами, наслаждаясь волшебством итальянской ночи. – Оно так красиво, что кажется нереальным, правда?

– Да, слишком красиво, – мягко ответил Романо, но взгляд его был прикован к изящному профилю Клэр. Романо вел ее к красному «феррари», припаркованному у парадной лестницы.

– Вы везли меня из аэропорта не на этой машине, – заметила девушка, спускаясь по ступенькам.

– У меня две, – сухо ответил Романо. – А что, она вам не нравится?

– Да нет же, нравится, она… – Клэр прикусила язык, чуть не сказав «милая». – Она очень, очень впечатляет.

– Я вообще люблю машины, – отозвался Романо, открывая для нее дверцу и жестом приглашая садиться. – Эта машина, – продолжал он, – не только красива. Она подчиняется моему малейшему желанию. Как идеальная женщина, я бы сказал.

Клэр дернула головой, готовясь к словесной битве, но поймала смешинки в черных глазах Романо и промолчала.

Когда Романо скользнул на место водителя, Клэр вдруг осознала свою беспомощность в машине, этой ловушке, рядом с итальянцем.

Они не спеша ехали по широкой извилистой дороге, окаймленной по обеим сторонам роскошными садами. Потом выбрались на шоссе.

Клэр влюбилась в Сорренто еще во время прошлогоднего пребывания в этих местах. Город расположен в горах над прозрачными голубыми водами Неаполитанского залива. Величественная морская панорама, симпатичные, словно с цветной открытки, улочки и переулочки, красивые площади, магазинчики – все это покорило ее сердце. Теперь же прекрасный южный город пробегал мимо, почти не замеченный девушкой, которая пыталась совладать со своими чувствами.