|
Чтобы доказать неполноценность женщины, антифеминисты воспользовались уже не только аргументами религии, философии и теологии, как прежде, но также и данными науки — биологии, экспериментальной психологии и др. Самое большее, на что они были готовы, это признать за другим полом право на «равенство в различии». Эта имеющая большой успех формула весьма показательна; она же употреблена по отношению к американским неграм в системе джимкроуизма; эта сегрегация, выдающая себя за равноправие, повлекла за собой самые крайние формы дискриминации. Такое совпадение далеко не случайно: идет ли речь о расе, касте, классе или поле, занимающем низшее положение, механизм оправдания один и тот же. «Вечная женственность» полностью соответствует «негритянской душе» и «еврейскому характеру». Правда, еврейская проблема в целом сильно отличается от двух других: еврей для антисемита не столько низший, сколько враг, и в этом мире за ним не признается никакого места — скорее его хотят уничтожить. Но в положении женщин и негров есть глубокие совпадения: и те и другие сегодня освобождаются от одного и того же патернализма, а некогда правящая каста хочет удержать их «на месте», то есть на том месте, которое она для них предназначила. В обоих случаях она более или менее искренне восхваляет достоинства «доброго негра» с его непостижимой, детской, жизнелюбивой душой — смиренного негра — и «настоящей женщины», то есть женщины легкомысленной, инфантильной, безответственной — женщины, подчиненной мужчине. В обоих случаях свои аргументы она черпает в ею же самой созданном положении вещей. Известна шутка Бернарда Шоу: «Белый американец, по существу, низводит негра до уровня чистильщика ботинок — и выводит из этого, что тот только и может, что чистить ботинки», И во всех аналогичных обстоятельствах мы обнаруживаем тот же порочный круг: если индивид или группа индивидов содержится в положении низшего, значит, они и есть низшие — нужно лишь условиться, что понимать под словом быть. Предвзятость сказывается в том, что этому слову придается субстанциональное значение, тогда как оно имеет, по Гегелю, динамичный смысл: быть — это стать, то есть сделать себя таким, каким ты являешься. Да, женщины сегодня в целом суть существа низшие по сравнению с мужчинами, то есть их положение предоставляет им меньшие возможности для саморазвития: проблема в том, чтобы выяснить, суждено ли такому положению вещей утвердиться навеки.
Многие мужчины этого желают — не все еще сложили оружие. Консервативная буржуазия продолжает видеть в женской эмансипации угрозу своей морали и своим интересам. Некоторые представители мужского пола боятся конкуренции женщин. В еженедельнике «Эбдо–Латэн» один студент на днях заявил: «Любая студентка, получающая диплом врача или адвоката, крадет у нас место». Свои права на этот мир он сомнению не подвергает. Речь идет не только об экономических интересах. Одна из выгод, которые угнетение предоставляет угнетателям, заключается в том, что самый ничтожный из них чувствует себя существом высшим. «Белый бедняк» с Юга США всегда может сказать себе в утешение, что он не «грязный негр», да и более удачливые белые охотно используют эту спесь. Точно так же любая посредственность мужского пола рядом с женщиной чувствует себя полубогом. Г–ну де Монтерлану было гораздо легче ощущать себя героем, когда он сталкивался с женщинами (впрочем, специально подобранными), чем когда ему пришлось вытягивать свою роль мужчины среди мужчин — роль, с которой многие женщины справились лучше его. Именно поэтому г–н Клод Мориак, оригинальность суждений которого восхитит кого угодно, в одной из своих статей в «Фигаро литерер» за сентябрь 1948 года мог написать о женщинах: «Самую блестящую из них… мы слушаем с вежливым безразличием, отлично зная, что ее ум лишь более или менее ярко отражает идеи, идущие от нас». |
