|
В качестве компенсации их окружают почетом и изысканной вежливостью. «Замужняя женщина — это рабыня, которую надо уметь посадить на трон», — говорит Бальзак; в любых незначительных обстоятельствах мужчине положено пропускать женщин вперед, уступать им первые места; их не только не заставляют носить тяжести, как в примитивных обществах, — их старательно освобождают от всех трудных обязанностей и забот, а тем самым и от всякой ответственности. И все это — в надежде, что, одураченные и соблазненные легкой жизнью, они согласятся на роль матери и домохозяйки, которую им хотят навязать. И действительно, большая часть женщин из буржуазии капитулирует. Поскольку воспитание и паразитическое существование ставят их в зависимость от мужчины, они даже не решаются выдвигать какие–либо требования — те же, кто позволяет себе такую дерзость, не встречают почти никакого отклика. «Легче надеть на людей цепи, чем снять, если цепи приносят уважение», — сказал Бернард Шоу. Буржуазная женщина держится за свои цепи, потому что держится за классовые преимущества. Ей неустанно объясняют, и сама она знает, что женская эмансипация ослабила бы буржуазное общество; высвободившись из–под власти мужчины, она была бы обречена на труд; может, она и сожалеет, что ее права на частную собственность подчинены правам супруга, но она расстроилась бы куда больше, если бы эта самая частная собственность была уничтожена вовсе; она не чувствует никакой солидарности с женщинами из рабочего класса — она гораздо ближе к своему мужу, чем к работницам текстильной фабрики. Его интересы становятся ее интересами.
И все же это упорное сопротивление не может затормозить ход истории; наступление машинного производства наносит удар по земельной собственности, вызывает эмансипацию трудящихся классов и, соответственно, эмансипацию женщины. Любой социализм, вырывая женщину из семьи, способствует ее освобождению: Платон, мечтая об общинном строе, обещал женщинам такую же самостоятельность, какая была у женщин Спарты. Вместе с утопическим социализмом Сен–Симона, Фурье, Кабе рождается утопия «свободной женщины». Принадлежащая Сен–Симону идея всемирной ассоциации требует отмены всякого порабощения — и рабочих и женщин. Сен–Симон, а вслед за ним Леру, Пекёр, Карно настаивают на освобождении женщин, исходя из того, что они такие же люди, как и мужчины. К сожалению, к этому разумному положению ученики Сен–Симона не отнеслись с должным доверием. Утописты превозносят женщину за ее женственность, а это самый верный способ навредить ей. Под тем предлогом, что единица общества — это супружеская пара, отец Анфантен хочет каждому духовнику дать в пару женщину, чтобы получилась так называемая «пара священнослужителей»; от женщины–мессии он ждет пришествия лучших времен, а Спутники Женщины отплывают на Восток в поисках спасителя женского пола. Анфантен находится под влиянием Фурье, который путает освобождение женщины и реабилитацию плоти; Фурье требует, чтобы каждому человеку была предоставлена свобода следовать зову страстей; брак он хочет заменить любовью; он рассматривает женщину не саму по себе, а как возлюбленную. Кабе тоже обещает, что при икарийском коммунизме будет достигнуто равенство полов, хотя и допускает лишь ограниченное участие женщин в политической жизни. В действительности женщины в сенсимонистском движении занимают второстепенное место: одна только Клэр Базар, которая основала газету «Новая женщина», некоторое время продержавшуюся под ее руководством, играет весьма значительную роль. Вслед за этим изданием появляются и другие мелкие журналы, но требования их весьма робки; они больше добиваются образования для женщин, чем их эмансипации; именно к повышению уровня женского образования настойчиво стремится Карно, а вслед за ним и Легуве. Идея женщины–соратницы, женщины, возрождающей человечество, продержалась на протяжении всего XIX века; ее можно найти у Виктора Гюго. |
