— Поднимайся или я тебя так оприходую, что эти уроды, с которыми ты вчера дрался, тебе сказкой покажутся. Жри и двигай к выходу, пора огород возделывать, — он швырнул на пол миску со склизкой овсяной кашей и вышел.

Едва за ним захлопнулась дверь, все рабы принялись поедать завтрак.

— Жри, — бросило ему «божество» со сломанным пальцем, — это последний завтрак в твоей жизни.

Стас брезгливо смотрел, как рабы поедают овсянку. Они ели прямо грязными руками, облизывая их до блеска. «Странно, — подумал Стас, — с изменения прошло так мало времени, а люди уже потеряли человеческий облик. Их сломали, перемололи, и теперь они ждут одного — смерти. Ждут покорно, не пытаясь бороться».

— Ешь быстрее, — прошипел мужик, который отодвигался от него ночью, — жрать в следующий раз будешь только вечером, если вообще будешь, — еще тише добавил он. И бросил быстрый взгляд на группу «божества».

Стас тоже посмотрел в ту сторону. «Быки» — единственные, кто ел самодельными ложками, это отличало их от зверей. Но они были еще хуже, они были нелюдями. Организм, задействовавший все резервы для регенерации, требовал пищи, и Стасу ничего не осталось, как есть, чтобы заглушить урчащий, как старый советский холодильник, желудок. Сначала он пытался это делать аккуратно, но ничего не выходило, и, плюнув, он принялся вычерпывать скользкую кашу руками. Она не лезла, застревая в горле склизким комком, но он глотал, силы ему еще понадобятся.

Перед выходом всех рабов сковали одной длинной цепью. Единственными, кто не попал на полевые работы, были приспешники «божества», их всех отправили что-то строить. Если Стас правильно понял, то Главарь банды, именуемый Черепом, пытается расширить бункер. Вскоре их всех под охраной пяти боевиков вывели из бункера и погнали куда-то на окраину. Солнце еще не встало, но горизонт уже окрасился красным. Многие рабы, едва попав на свежий воздух, стали шататься, словно пьяные. Стас припомнил, что это сказывается длительное пребывание на солнце и накапливание в организме повышенной дозы солнечной радиации. «И я таким буду дня через три, четыре, — подумал он, — да я после вчерашнего, выгляжу не лучше, рука ноет, хорошо хоть не сломали, левую ногу волочу, колено и лодыжка распухли, глаз заплыл».

Огородом оказался бывший сад юннатов. Он был довольно большим, в несколько гектаров. Строения использовались как будки для охраны, в них молодчики прятались от солнца и наблюдали за рабами. Стаса приковали к вбитой в землю арматурине, и один из рабов, бывший на привилегированном положении, выдал ему указания.

— Будешь пропалывать сорняки, — произнес раб, — смотри, если я не досчитаюсь хотя бы одной морковки. Выдираешь это, — он указал на какаю-то траву, — после чего рыхлишь, вон там бочка с водой и лейка, разрыхлил борозду — поли. Ты все понял?

Стас лишь молча кивнул, после чего под ноги парню один из охранников бросил маленькую Рыхлику, чем-то напоминавшую когтистую лапу.

— Работай!

Стас молча опустился на колени и принялся выдергивать сорняки, раб какое-то время наблюдал за ним, потом кивнул и пошел вместе с охранником под навес.

— Его ценят, — прошептал сосед Стаса с грядки неподалеку, — он садовод со стажем, его даже поселили отдельно от нас. Наши хозяева очень рассчитывают на этот урожай.

Слова соседа резанули по ушам.

— Наши хозяева?! — скрипнув зубами, прошептал Стас.