— Ты в порядке? — заботливо спросил отец, покосившись на мое пылающее жаром лицо.

Я молча кивнула, тщетно пытаясь сообразить, что пострадало больше — лицо, затылок или моя профессиональная гордость. Через несколько минут в моей голове стали возникать вопросы, на которые я хотела получить немедленные ответы.

— Что ты здесь делаешь, папа?

— Линдси, — промолвил он, — с некоторых пор меня стали одолевать дурные предчувствия, особенно после того, как кто-то пытался застрелить твою подругу Клэр.

И тут меня поразила догадка.

— Все это время ты следил за мной?

Отец наклонился ко мне и смахнул тыльной стороной ладони капельку крови, стекавшей по моим губам.

— Не забывай, что я двадцать лет был полицейским и неплохо владею подобными навыками. Сегодня вечером я подождал тебя возле здания полиции, а потом поехал за тобой.

Я не верила своим ушам. Значит, я постоянно была не одна? Но почему не заметила за собой никакой слежки? Что это, моя небрежность или его мастерство сыщика? Однако в следующий момент в моем затуманенном сознании зародился другой вопрос, более важный и серьезный, чем все предыдущие. Я еще толком не сформулировала его, но уже почувствовала, что он будет неприятным не только для отца, но и для меня.

— Отец, — тихо промолвила я, припомнив обстоятельства недавней встречи с Кумбзом, — Кумбзу известно, кто я такая.

— Разумеется, — охотно согласился он. — Конечно, он знает тебя. Ты же занимаешься расследованием этого дела.

— Нет, отец, речь не о последних событиях. — Я пристально посмотрела на отца. — Кумбз знает тебя.

Отец смутился и отвернулся.

— Что ты хочешь сказать?

— Ему известно, что я твоя дочь, он даже назвал меня «малышкой Мартина Боксера».

Мы сидели в темноте, но тускло мерцающая неоновая реклама немного освещала его лицо, поэтому я видела всю гамму отразившихся на нем эмоций.

— Линдси, я уже говорил тебе, что был знаком с Кумбзом раньше. Впрочем, меня тогда в полиции многие знали.

— Нет, папа, он имел в виду совсем другое, — продолжила я. — Кумбз специально сделал акцент на твоем имени. То есть он имел в виду прежде всего тебя.

Я вдруг вспомнила, что это ощущение впервые появилось у меня во время нашей утренней беседы с Кумбзом в номере его отеля. Тогда мне показалось, будто он смотрит на меня странно, как человек, которому обо мне многое известно.

— Папа, признайся, почему ты решил следить за мной? Что случилось? Я должна знать всю правду, слышишь?

— Чтобы защитить тебя, — ответил он. — Клянусь, Линдси, это была единственная причина моего поступка. Мне хотелось хоть раз в жизни совершить для тебя что-то важное и уберечь от опасности.

— Отец, я служу в полиции и вполне способна защитить себя. Неужели ты еще не понял, что я уже не та маленькая и беспомощная Баттеркап, а взрослый человек? Я чувствую, что ты как-то причастен к этой истории. Если желаешь по-настоящему помочь мне и сделать для меня что-нибудь нужное, скажи всю правду.

Отец откинулся на спинку сиденья и уставился куда-то вдаль. Через минуту он тяжело вздохнул и повернулся ко мне:

— Кумбз звонил мне, когда вышел из тюрьмы. Ему каким-то образом удалось найти меня.

— Кумбз звонил тебе? — изумленно переспросила я, не веря своим ушам. — Зачем?

— Он поинтересовался, как я провел последние двадцать лет, пока он сидел в тюрьме. Пытался выяснить, чем я занимался все это время, как наслаждался жизнью.