– Случилось чего?

– Нет, я за консультацией. Мне тут капсулу устанавливают. Посоветуй, как лучше стартовать. Я старого «перса» совсем закрыл.

– Все-таки решился?! – обрадовался друг. Мне не хотелось вдаваться в подробности по телефону, поэтому я промолчал в ответ. Матвей и не ждал ничего другого. – Круто! Вот это ты меня порадовал!

– Ага. Ты говорил, что уже все продумал. Давай встретимся. Расскажешь, кем мне играть и где начинать?

– Так, погоди! – восторг Матвея был неподдельным. – Давай через два часа? Мне нужно закончить квест с таймером, мужики сейчас ждут, а потом все обсудим… Ромка, блин! Друг! Да мы таких дел наворотим!.. «Барлиону» порвем однозначно!

Собеседник отключился, я же набрал следующий номер. Нужно готовиться к занятию на курсах:

– Вадим, приветствую, это Роман Балабанов. Спасибо, все хорошо. О, уже знаешь? Почти нашел, поэтому и звоню. Сам как? Вот и отлично. Слушай, помнишь, лет сто назад мы курсы проводили по коммуникации? У тебя план обучения и подготовки преподавателей остался? Должны валяться на сервере в архиве. Да, вместе с курсами. Хочу попробовать себя в этой сфере. Да знаю я, что все устарело. Кинь на электронку, будь добр. Спасибо! Буду должен.

До встречи с Матвеем у меня как раз оставалось время зажарить огромный стейк из мраморной говядины. Пока есть деньги, красиво и вкусно поесть мне не запретишь!

Встретиться мы договорились в парковой зоне сразу за городом. В любое другое место Матвею было бы тяжело добраться. Социальные приюты строились в полутора часах езды до окраины города, и тому были весьма веские причины. Во-первых, свести к минимуму время пребывания социальных граждан среди свободных. Чем меньше «бомж» видел нормальную сытую жизнь, тем меньше неправильных мыслей у него появлялось, а если и появлялись, то на их реализацию оставалось всего ничего – час, а то и меньше. Во-вторых, чтобы не портить бесконечными бетонными муравейниками зеленую красоту, в которую превратились города.

Парковые зоны разбивались сразу за городом специально для того, чтобы «бомжам» было, где погулять. За ними находилась зона отчуждения, куда пускали только общественный транспорт. Государство милостиво оплачивало доставку обладателей железных браслетов от приютов до парковых зон и обратно. Добраться же до города можно было только на такси и за свой счет.

Я сидел на лавочке и держал на коленях сверток с еще теплой едой, рядом стояла упаковка нашего с Матвеем любимого пива. Хотя был уже вечер, но сумерки в это время года сгущались лишь к ночи, поэтому долговязую фигуру Матвея, бегущего трусцой, я увидел издали.

– Привет! Круто, что ты приехал, – друг запыхался, но это не мешало ему радоваться небольшой физнагрузке и нашей встрече. Мы обнялись, и он плюхнулся рядом.

– О, второй день шикую! Нормальная еда, – Матвей взял предназначенный для него сверток и с наслаждением вгрызся в шаурму. – Кишечник на радостях опять революцию устроит.

– Чем вас там кормят? Знал бы, захватил бы что посущественнее, – посетовал я, открывая нам по баночке пенного. Я уже и забыл, как легко с Матвеем общаться о простых земных вещах. На работе все привыкли пользоваться канцелярским языком, даже если речь шла о новом блюде в меню бизнес-ланча.

– Баландой порошковой. Как пупсов. Удовольствия от этого мало… так, чисто трубы пробить, чтоб не слиплись. Давай рассказывай, а то времени в обрез! – Матвей успевал и жевать, и болтать в перерывах.

Я отхлебнул пива и выложил Матвею все, как на исповеди.

– Да-а-а, попал ты, – впечатлился Матвей.