И это «МОЕ» согревало душу и грело сердце, заставляя быстро биться от счастья. Широкие плечи и спина бугрились стальными мышцами. Мощные, хорошо развитые руки и длинные сильные ноги. Золотистая кожа переливалась в таинственном свете, а на упругих ягодицах игриво заплясали блики... Действительно, каю*5ронзовый бог Аполлон.

Протянула руку и, медленно лаская погладила его ноги, пробежалась по ягодицам, а потом не удержалась и склонилась над ним, лизнув золотистую поясницу. Чуть прикусила бок, снова зализала укус и так все выше, а грудью, уже не в силах терпеть, потерлась об него и так забиралась все выше. Уже вся лежу на нем и целую шею, зарываясь в водопад золотых, загадочным образом не спутанных волос, отодвигая их в сторону, потом лицо... А потом сама не поняла как очутилась сидящей сверху, глядя в расплавленное золото его глаз. Скай в предвкушении ухмыльнулся и, приподняв, рывком усадил на свою внушительную твердость и гордость. Прогнулась, со стоном выдыхая его имя, а его большие ладони скользнули по моему животу, лаская, затем накрыли жаждущую его внимания грудь. Сжал, и мы оба услышали наш общий стон наслаждения... Последней четкой мыслью было, что я, кажется, освоила прекрасное искусство верховой езды на драконе. Опустошенные, лежали, прижавшись друг к другу, немного отдышавшись в предвкушении возможного повторения этого в ближайшем будущем, легким игривым тоном спросила:

– Мне так понравилось, не боишься растерять свою брутальность и мужественность, если я часто сверху буду?

Скай слишком серьезно посмотрел на меня, а потом, прижав к себе сильнее, ответил, заставив меня задохнуться от любви к нему:

– Единственное, чего я боюсь – это потерять тебя, любимая!

Потом мы еде долго лежали и миловались в нашей большой кровати и даже обедом меня кормили в ней, и это тоже было любовной игрой. Глядя в его любимые и любящие глаза, я наслаждалась всем, что он давал и щедро делилась с ним.

В таких притирках прошел наш слегка запоздавший медовый месяц, и очередным утром меня разбудил голос мужа. Большая ладонь накрыла мой живот, слегка погладив, а потом ласковый шепот известил:

– Я на охоту, любимая! Ты поспи подольше!

Я была согласна на все сто, потому что в последнее время не высыпалась, поэтому потянулась, потерлась лицом о мужнино предплечье и зарылась с головой в одеяло под ласковый смех Ская. И только спустя наверное еще пару часов соизволила встать. Сходила в соседнюю небольшую пещерку, где у нас располагался естественный водный источник, образующий великолепную ванную в экостиле. Мылась и пока водила намыленной рукой по животу, неожиданно почувствовала странный теплый отклик. В груди все затрепетало от предчувствия, поэтому я осторожно мысленно углубилась в себя, выпуская из рук часть своей целительской силы. Через несколько минут я с глупой счастливой улыбкой продолжала сидеть в этой естественной каменной ванне и плакала от счастья. Разве может быть сразу столько счастья? Столько счастья мне одной? Как его выдержать и не расплескать, не лишиться? А руками поглаживала пока еще плоский живот, в котором уже росло семя Скайшера, две золотые драконицы – наши дочери. Глубоко вздохнула, представляя как обрадуется муж... Потом еще раз, представив КАК обрадуется дед.

С ним мы смогли встретится только три дня назад, а весь предыдущий месяц он занимался Фаотеем, которого к моему прилету в долине клана уже не было. На осторожный вопрос где он, не ответили, но по жуткрй довольной гримасе Санренера я поняла, что живым он быть перестал, остальное меня больше не интересовало.

Зато Мансель с друзьями, завидев меня, кинулись ко мне с такой скоростью, что их с трудом успели поймать за шкирку, орали как резаные, умоляя простить и отпустить до дому, до хаты.