— Эленаль, эльфаны, да и светлые тоже, имеют одну особенность, отличающую их от других. Мы можем любить только одну женщину пока живы, или пока жива она. Если сердце эльфана услышало и почувствовало такую женщину — это навсегда. И пока она жива, другой не будет в его жизни. Ведь его сердце слышит и чувствует только ее. Мы с Даэроном будем ждать наших женщин до самой смерти, если нам не удастся снять это проклятье. Забери Тринимак душу этого проклятого богами старого вампирюги-колдуна. Если бы можно было, я бы его еще тысячу раз собственными руками на мелкие кусочки разорвал. Он слишком легко умер!

Я пожевала в волнении губу и спросила, обращаясь к Ладросу.

— А эльфаны женятся без любви как светлые? Например по расчету?!

— Нет ана, это для нас противоестественно, ведь брак заключается на всю жизнь и освящается Темным Тринимаком, а он не приветствует лжи и жестко наказывает за подобный подлог. Мы соблюдаем его законы. Это Светлейшая Аллоис весьма добра к своим детям и спускает им маленькие слабости, а наш Темный Бог воспитывает в строгости, но и бережет своих детей. Это он подсказал старой гномке-ведунье путь к снятию проклятья, по крайне мере, так она сказала. Жаль от вампиров не уберег, но как говорится, сами виноваты и мой клан более всех, а расплачивается весь мой народ.

Кэлэбриан, строго посмотрев на Ладроса, веско заметил не терпящим возражений голосом.

— Любой на твоем месте поступил бы так же! Никто не знал и не понимал этого, пока не стало поздно. Это вина вампиров. Мне жаль только одного, что мы сейчас не в состоянии отомстить за совершенное ими. Нас и так слишком мало. За столько лет оставшиеся вне наших территорий женщины произвели на свет всего троих младенцев. Если мы не снимем проклятье еще пару столетий, нам грозит вымирание, в случае если хоть одна раса позариться на наши земли и объявит нам войну.

Его выговор Лардосу, пронизанный болью и тревогой, прервался, как только он заметил мой сочувствующий взгляд. Понятно, большие сильные серые мачо не любят, когда их жалеют, поэтому поторопилась с вопросом.

— А дети? У светлых, как я выяснила, женщина должна любить мужчин и хотеть потомство, чтобы забеременеть.

Его взгляд мгновенно потеплел. Кэлэбриан мягко взял меня за руку и, глядя в лицо, смущая этим, кстати, ласково пояснил, видимо вспомнив по какой причине я сбежала от светлых, и почему меня так беспокоит этот вопрос.

— Маленькая моя! Наши дети рождаются только в браке, где оба супруга любят и желают своего потомства. Это похоже на светлых, ведь мы одна раса, только две разные ветви. И поверь, любой темный почтет за счастье и честь соединить с тобой свою судьбу, если услышит свое сердце, и ни по какой другой причине. В этом ты можешь быть абсолютно уверена.

Он пристально вглядывался в мои глаза, словно что-то в них искал, ответы на свои мысленные вопросы, наверное, и мне показалось, что в его глазах изредка всплывает боль и тоска, когда он теряет над собой контроль. Заметив, что 'гусь' готов, поспешила кивнуть головой, стряхивая с себя его гипнотический взгляд, и брякнула.

— Я рада, что хотя бы у темных есть понятия о чести и любви. А то было бы страшно жить в мире, где все продается и покупается. Может поужинаем уже?

Все усмехнулись, только Кэл молча отвернулся от меня и уставился в огонь, явно думая о чем-то невеселом. С трудом удержалась от того, чтобы не протянуть руку и не погладить его светло-серую голову, чтобы успокоить, приласкать и сказать, что его грусть причиняет мне боль.

Проснулась слишком рано, посмотрев в сторону Даэрона, который сидел спиной ко мне и ковырялся веткой в слабом огне костра, решила сходить умыться и приготовить как всегда завтрак для мужчин. Я лежала на груди Кэла и ощущала, как под моей ладонью мерно бьется его сердце.