Стряхнув с нее соринку, которую видит только она, Вив медленно, крадучись, подходит к дивану, садится рядом и закрывает глаза.

— Он не хотел понять, — говорит она, открывая глаза и проводя рукой сначала по моей шее, затем по груди. — Мне так нравится тебя касаться…

Сердце бешено стучит, грозя проломить ребра, но тело остается холодным. Хочется накричать на нее, заставить сказать что-то еще в оправдание. Не может быть, чтобы все было так, как она говорит… нет, это не так.

— Значит, — говорю я, с трудом справляясь с голосом, — ты это сделала…

— Он сам не знал, чего хотел, — отвечает Вив хрипло. — А она пыталась увести его у меня.

Узел в животе затягивается так сильно, что, кажется, кишки вот-вот порвутся. Даже не знаю уже, о ком она говорит — о нем или обо мне, но, похоже, это уже неважно. Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.

Раздавив сигарету в пепельнице, она подбирается ближе и обхватывает меня руками за талию. Тело, ставшее деревянным, не реагирует на прикосновение ее рук. Она проводит пальцами по моей руке, по шее, гладит волосы, как будто удивляясь тому, что я рядом. Повернув голову, я смотрю в лицо, которое так хорошо знаю, и вижу глубокие карие глаза, полные губы и брови, выгнутые красивой дугой. Я могу распознать любое чувство, пробегающее по нему — будь то страх, сомнение или нежность. Но сейчас, глядя в ее глаза, я понимаю, что сидящий рядом со мной человек мне незнаком. Меня начинает тошнить; каждый вдох дается с трудом. Радость, которую я ощутил, увидев ее впервые после гибели, давшая мне надежду на будущее, исчезла без следа. Сжимая кулаки, чувствую, как боль от усилия передается в каждую одеревенелую мышцу, поднимаясь выше, распространяясь вширь и отдавая ломотой в костях.

— Кам?

— Она бы никогда не поступила так со мной… — шепчу я.

— Если любила тебя так же сильно, как я, сделала бы то же самое, — говорит Вив с ледяным спокойствием. — Чтобы никому тебя не отдавать.

Я не могу ни пошевелиться, ни ответить.

Вив резко отстраняется.

— Но это не важно! Не сейчас! Мы пойдем на твою сторону и начнем все сначала. Таити, Кам! Мы забудем обо всем, как будто ничего не было! — кричит она срывающимся голосом. — Ты же уже бросил футбол, а я так этого хотела. Никто не будет нам мешать. Только ты и я, и никого больше…

Я закрываю глаза.

— Потому что раз у меня есть ты, а у тебя — я, нам больше никто не нужен?

— Да!

Открываю глаза и часто моргаю, чтобы восстановить зрение. Все эти места, которые мы мечтали посетить, наши мечты — вся наша жизнь ушла, так и не начавшись. Поднявшись с дивана, я направляюсь к выходу.

— Постой… куда ты? — спрашивает Вив, бросаясь за мной. — Кам!

Я открываю дверь, и ворвавшийся в дом ледяной вихрь бьет прямо в лицо. Я ничего не чувствую, но по тому, как Вив, вскрикнув, пытается закрыть дверь, можно понять, что ветер холодный.

— Кам, холодно! — восклицает Вив, обхватывая себя руками в бесплодной попытке прикрыть свое чувственное и такое опасное для меня тело. — Закрой дверь и помоги мне собраться!

Видя, что она не понимает, качаю головой. Отодвинув ее в сторону, я выхожу на улицу.

Неожиданно понимаю, что ничего не чувствую. И дело тут не в том, что услышанное потрясло меня: я отчаянно боюсь. Выхожу на крыльцо, и Вив выскакивает вслед за мной, вися на моей руке.

— Куда ты идешь? Кам, пойдем в дом! Пожалуйста… — рыдая, просит она. — Кам, прошу тебя, пожалуйста… это был несчастный случай, я пыталась затормозить…

И Вив бежит по улице босиком.