Мы воспринимаем ваши сильные чувства, самые яркие образы, но читать сокровенные мысли мы не можем. Даже друг у друга мы читаем только те мысли, какие хотим передать.

Тоже лишь отчасти правда. Трудно расшифровать мысли нормального человека, но временами они все же читаются, особенно когда освещены бурными эмоциями. К тому же люди нередко высказывают их вслух, невнятно бормоча себе под нос. Такое бормотанье расслышать проще простого. Иное дело – выделить рациональное зерно, осмыслить чувственно-понятийную путаницу, что, подобно накипи, скапливается на поверхности недисциплинированного сознания, маскируя скрытые мысли. Как правило, ты отгораживаешься от этой ментальной статики, чтоб не свихнуться.

– Не думай, что я стану шпионить за тобой и Доном. Мы давно научились ставить барьеры любопытству друг друга. Да я бы и не посмел никогда вмешиваться в твою и его жизнь. Слышишь, Солнышко, никогда!..

Она вспыхнула, и я понял, что угадал по меньшей мере одну из причин ее страха. Она скромная, застенчивая женщина со всеми свойственными им предрассудками, может, за это я и люблю ее.

– Так называемые высшие проявления ума в общем-то ничего необычного собой не представляют. Тебя же не пугает талант художника или музыканта? Так и телепатия, и психокинез – врожденные качества, и ничего с ними не поделаешь. Ты читала о людях, которые предсказывают будущее или чуют воду? В Новой Англии им издавна никто не удивляется. А человеку непривычному их свойства показались бы чем-то вроде черной магии. Я думаю, вокруг полно телепатов и психокинетиков, только они не признаются, предвидя реакцию нормальных людей.

Но если их полно, почему нам не удается выйти с ними на связь? И почему такие исследователи, как доктор Райн, не разыщут их, вместо того чтобы ставить опыты на каких-то сомнительных психопатах?

– Я хочу тебе верить, Роги, – помолчав, сказала она.

– Честное слово, я не просто так пришел к тебе. Не для того, чтоб разбередить твою душу. Из-за себя самого и даже из-за Дона я ни за что не стал бы тебя тревожить. Но теперь есть Дени.

Она похолодела.

– Дени?

– Вчера на крещении мальчик телепатически общался со мной… Нет, ты не пугайся. Это было прекрасно! Он заплакал, когда его облили водой, и я неосознанно попытался его успокоить. С помощью телепатии, как в детстве мы успокаивали друг друга с Доном. И Дени откликнулся. Между нами установилась необычная связь. Сперва я передавал ему только примитивные ощущения – чтобы он перестал плакать. А он уцепился, дал мне понять, что ему этого мало. Тогда я сказал… в уме сказал: «Скоро придет мама, и все будет хорошо». Но не словами, в понятии том, что ребенку всегда хорошо с матерью. И знаешь, что сделал Дени? Он установил в уме связь между собственным представлением о матери и переданным ему образом! Психологи называют это ментальным синтезом, ассоциативным мышлением. Но такой кроха, казалось бы, не должен логически мыслить. Дени еще слишком мал. Хотя бы через несколько месяцев, не теперь.

– Неправда, – ледяным тоном проронила она.

– Правда, Солнышко! Я уверен.

– Ты все выдумываешь. Смешно, ей-богу!

– Да нет же! – убеждал я ее. – Поди принеси Дени, и я попробую тебе доказать. Думаешь, он спит? Нет, он нас слушает.

Я вдруг наткнулся на защитную материнскую ауру.

– Ты лжешь! У меня нормальный ребенок! Ничего подобного быть не может!

– У тебя гениальный ребенок. Видимо, Дени – экстрасенс. Если ты хочешь убедиться, то, наверно, можно показать его в колледже или в больнице, которая занимается…

– Нет, нет, нет! Он самый обычный! – Она сорвалась со стула; невыразимый ужас просачивался в каждом ее движении.