– Я тебя убью, если ты не выложишь мне всего! – прямо ответил Иван. – Ладно, черт с ним, со Старым миром – может, это одни галлюцинации только.

– Галлюцинации?! – удивился бледный. – А где все наши парни? Куда они тогда подевались?!

– Хватит об этом. Скажи, ты знаешь про Пристанище, планету Навей, сектор смерти. И смотри мне в глаза!

– Нет! – выдохнул бледный.

– А про Систему?

– Какую еще систему?

– Система одна.

– Нет, ничего не знаю! – Бледный не врал, глаза его были прозрачны, красны, но не лживы.

– Если это миры не нашей Вселенной, значит, проход в них только через Осевое измерение? Через эту вот пуповину?!

– Ты забыл, есть прямые двери.

– Но никто не знает про них?!

– Может, кто‑то и знает, – развел руками бледный. – Только не я.

Старый мир, Новый, свои Вселенные, чужие. Пристанище, Система, Преисподняя, которая по словам Авварона Зурр бан‑Турга тоже везде и повсюду... может. Осевое это и есть преисподняя?! Нет, не сходится! Тут можно с ума сойти. И повсюду не счесть всяких внутренних уровней, пространств, измерений, ярусов, миров‑веретен и черт‑те чего! Прав был батюшка – нечего вообще высовываться из своей берлоги, незачем уходить с Земли!

Проклятье! Он никогда не доберется до разгадки... Иван вдруг похолодел. А может, никакой разгадки вообще нет?

Ведь Мироздание бесконечно и вечно – одно свивается с другим, порождает новые формы бытия, переходит в другие измерения – и нет тому конца?! И плевать! Сто раз плевать на все! Но есть один вопрос – это Дверь, растреклятая тайная «дверь» из мира в мир, из пространства в пространство! Через нее начнется Вторжение... начнется лютая, беспощадная резня. Миллионы людей будут погибать в страшнейших муках... и их призраки, их души, как ни называй, будут проникать сюда, будут впитываться Осевым, и будут вечно блуждать в нем. Так ли? Да, ежели уничтожение человечества будет вести исключительно Система. Но ведь и Пристанище жаждет того же. Черное Благо алчет крови миллиардов... и не только крови. Не просто убить. Но и погубить! То есть, лишить души, отправить ее в пропасти преисподней или вывести вовсе, обратить в ничто! Это самое страшное – никакой памяти, никаких блуждающих призраков, ничего, полное забвение и абсолютная необратимая смерть! Зачем тогда были тысячелетия истории созданных по Образу и Подобию?! Не останется и призрачного следа! Хватит об этом! Есть еще и другое, что заставляет его копаться в хитросплетениях и нагромождениях хаотически‑безумного мироустройства. Это они! Света. Аленка. Лана. Он обязан их вытащить! Он погибнет сам, но не оставит их в чужих мирах. И первая она, Света, она все еще стоит над обрывом – мертвая, призрачная. И живая, теплая...

– Света‑а‑а! – закричал он неожиданно для себя.

И она разом оказалась рядом, по правую руку

– Ты звал?

– Да.

– Зачем?

– Я заберу тебя с собой! И этот приятель, – он кивнул на бледного, – поможет мне.

– Ее нельзя забрать отсюда! – захрипел тот. – И не думай! Она мертва! Осевое ее не отдаст!

– Отдаст! – упрямо процедил Иван.

Она неожиданно прильнула к нему, прижалась горячим, неестественно горячим телом, обвила руками.

– Ты ведь не обернешься опять упырем? – ласково спросил Иван.

Нет, любимый, – ответила она шепотом, на ухо.