Но все оказалась не так страшно, как представлял его объятый паникой разум. Джерри было приказано прекратить поиски и ждать решения совета.

Я проснулась на пахнущих лавандой простынях в теплой и мягкой постели. И в первые за долгое время не чувствовала боли, не слышала писка приборов и запаха лекарств. Тело все еще было слабым, но я с радостью обнаружила, что могу двигаться. Я перевернулась на бок и посмотрела в окно. Солнечный луч ударил по глазам, я зажмурилась. Зрение тоже восстановилось, и картинка, представшая взору, не двоилась, не троилась и не расплывалась. Я улыбнулась, блаженно потянув затекшие мышцы, и огляделась по сторонам. Чувство облегчения и эйфории улетучилось, как только мой пробудившийся разум осознал, что я не узнаю место, в котором нахожусь. Совершенно незнакомая комната, чистая, светлая, очень красивая и уютная, оформленная в современном классическом стиле. Минимализм и строгость. Добротный такой минимализм, и явно не дешевый. Моя память дремала под толстым покрывалом несвязанных обрывков и туманных образов, но я не ощущала опасности или страха. Скорее, любопытство. И куда еще занесла "нелегкая" мое бренное тело? Подсознание уверенно утверждало, что рядом нет фанатичного Джерри Торнтона и его шайки запрограммированных зомби. Но вопрос оставался открытым. Где я? Как сюда попала? И каким чудом покинула пределы студии "Торнтона", на неизвестное количество дней и ночей ставшие мне тюрьмой. Услышав легкий шорох позади меня, я обернулась в сторону, которая еще не удостаивалась моего внимания. Человек сидел в плетеной кресле-качалке возле электрического камина. Эта часть комнаты освещалась хуже, и его лицо было в тени. В глаза бросалась светлая рубашка, низ был темным. В позе мужчины чувствовалось напряжение, он казался удрученным и задумчивым. А я перенесла слишком много потрясений, и мозг все еще был под действием лекарств. Только поэтому я не узнала его сразу. Или у меня привычка не узнавать своего шефа в неофициальной обстановке. Меньше всего я ожидала увидеть здесь именно его. Может быть, у меня обман зрения? Или я все еще не отошла от наркотиков и психотропных веществ? Галлюцинации?

— Это действительно я, мисс Вильмонт. — словно прочитав мои мысли, сдержанным спокойным голосом сообщил Адам Блейк. Я пораженно застыла, открыв от изумления рот, и лихорадочно прокручивая в голове огромное количество сюжетов и причин, которые привели меня сюда. Я пораженно застыла, открыв от изумления рот, и лихорадочно прокручивая в голове огромное количество сюжетов и причин, которые привели меня сюда и не нашла ни одного разумного объяснения. Хотя в последние дни было слишком мало событий, которые можно было подвести под категорию разумных.

— Что вы здесь делаете? — пролепетала я дрожащим голосом, нервно заглядывая под одеяло. На мне была одета все та же длинная больничная рубашка.

— Я здесь живу. — темные пронзительные глаза смотрели серьезно и настойчиво. Я съежилась, натягивая одеяло до подбородка. Никогда не чувствовала себя глупее и нелепее. Упасть можно — я в постели шефа. Куда катиться мир?

— Тогда, что я здесь делаю? — правильный вопрос.

— Именно об этом я хотел спросить у тебя все то время, что просидел здесь, наблюдая за твоим сном.

Кресло скрипнуло, когда Адам поднялся. Матерь божья, я забыла, как он высок. И как потрясающе красив. На фоне белоснежной рубашки его кожа казалась смуглее, чем была на самом деле, а глаза еще чернее. Два метра великолепия и мужского совершенства неспешно приблизились к постели, и я вжалась в подушки, бросая на Блейка испуганные взгляды. Может, он один из них? Из фанатиков Торнтона.