— Ну конечно! — Конара Инггрес гостеприимно раскрыла ворота и удивилась, взглянув на Сахора. «Еще один престранный кундалианин», — подумала она. У парня были большие сине-зеленые глаза и задумчивый вид волшебника, который совершенно не сочетался с угловатыми, почти грубыми чертами лица. Никогда раньше Конара Инггрес не встречала кундалиан с одним только хохолком. — А где новорожденный?

— Это тоже не объяснишь в двух словах, — сказала Элеана. Она боялась, что рамахана отнесется к ним с недоверием. Стараясь не смотреть на Сахора, она сказала: — Не беспокойтесь, мой сын жив и здоров.

— Значит, все в порядке, — обрадовалась конара Инггрес. — Вы пришли в подходящий момент. Мне очень нужны союзники.

— А что случилось? — спешившись, спросил Реккк.

— Проходите — и сами все увидите.

Нария путники оставили бродить по огромному двору.

Конара Инггрес провела пришельцев в центральную часть монастыря, где толпились рамаханы. В кельях царил беспорядок, особенно в самых отдаленных, где всю мебель передвинули к дверям, ведущим в глубь здания. У этих импровизированных баррикад сидели три чудища, похожие на кошек. Взъерошенная их шерсть была ярко-золотой с черными пятнами. Чудища беспокойно поворачивали гладкие головы, поджав маленькие треугольные уши. Однако при виде незнакомцев они не зарычали, не оскалили зубы.

— Йа-гаары! — воскликнул Сахор.

— Это Сахор, — представила Элеана.

— Понятно, — сказал конара Инггрес, помогая Элеане прилечь на резную софу, которую не успели подтянуть к дверям. — В'орнн с волосами.

— Да, он не такой, как все.

В древних каминах заплясало пламя. Над одним из очагов висел закопченный котелок. Осмотрев Элеану, конара Инггрес подошла к очагу и налила суп в грубую миску. Затем, приготовив смесь из трав, корней и сушеных грибов, она добавила их в бульон и дала Элеане, велев пить небольшими глотками. Молодая женщина послушалась, а потом посмотрела на жавшихся к стенам рамахан. Вид у обитательниц монастыря был подавленный и отрешенный, будто они совсем недавно потеряли близкого родственника. Казалось, от пережитого шока рамахане потеряли счет времени. У самых младших по щекам текли слезы. Они двигались неслышно, словно тени. Безразлично оглядывая незнакомцев, рамахане выполняли свои обязанности со смешанным чувством равнодушия и страха.

— Монастырь переживает тяжелые времена, — сказала конара Инггрес. — Угощайтесь, пожалуйста, — предложила она, — еды хватит всем. — Послушницы подали Реккку и Сахору чаши с дымящимся бульоном.

Сложив руки на груди, конара Инггрес коротко рассказала, как в монастыре появилась одержимая демоном Джийан.

Выслушав конару, Реккк и Элеана многозначительно переглянулись. Элеана заметила, что Реккк вздохнул с облегчением. Услышав, что Джийан совсем рядом, он почувствовал себя сильнее и увереннее.

— Хорошие новости, — обращаясь к конаре Инггрес, сказал Реккк, и Элеана поняла, что не ошиблась. — Мы потеряли Джийан, когда на нее наложили Маласокку.

— Боюсь, что не могу с вами согласиться, — с горечью проговорила конара Инггрес. — Джийан освободила из магического плена свою сестру, чтобы отдать ее тело брату Хоролаггии. С тех пор они вместе подсаживают рамаханам демонов, которые как-то выбрались из Бездны.

— Живущий в теле Джийан архидемон фактически захватил монастырь? — спросил Наватир.

— Не совсем. Джийан, я имею в виду настоящую Джийан, которая томится в Иномирье, объяснила мне, как оживить йа-гааров. Они убили конару Бартту, послав брата Хоролаггии обратно в Бездну.