— Ну-с, — сказал Эрик, усадив Тагирова как раз в центре этого хаоса и ополоснув для него чашку. — Что там у тебя?

— Проблема, — ответил тот. — Ты же знаешь, что сюда я прихожу только в крайнем случае.

— Знаю, — кивнул хозяин, дома, наклоняя кофейник.

Из носика потекла густая зернистая жижа устрашающе черного цвета. Тагиров не в первый раз подумал, что Шелеп не обжаривает, а собственноручно обугливает кофейные зерна. Впрочем, кофе все-таки получался вкусным, хотя сердце после него еще долго танцевало сиртаки.

— Я не могу тебе ничего рассказать, — Тагиров сделал маленький пробный глоток и зажмурился.

— А я ни о чем и не спрашиваю, — двинул бровками Эрик. — И не стану никогда. Я же не спрашивал, как тебе удалось вытащить меня из того дерьма… Новое имя, новый город, новая жизнь… Я тебе обязан. Твои проблемы — мои проблемы.

— У меня появился враг, — неожиданно признался Тагиров. — Личный враг. Я не знаю, кто он и чего добивается. Вообще ничего о нем не знаю. Боюсь, это не имеет никакого отношения к конторе. Меня нашли на второй квартире. Не то чтобы я особенно скрывал ее: например, приезжал туда на личной машине. Но все-таки и не афишировал. И вот мое убежище рассекретили — и дали мне об этом знать. Пока непонятно, зачем. Дина всего лишь орудие, пешка, и я пока хочу оставить ее у тебя. Ты можешь выдать ее за одну из своих моделей — она симпатичная.

— Симпатичная? — переспросил Эрик и опустошил свою крохотную чашку в два глотка. — Ты мастер осторожных формулировок. Да она красавица! Увидев Дину, Кэтрин Зета-Джонс попытается выцарапать ей глаза.

— Надеюсь, они никогда не встретятся, — пробормотал Тагиров. — Кстати, деньги за содержание девицы я тебе заплачу.

— Да ты мне уже за все заплатил, так что не беспокойся. Лучше скажи, какая еще помощь тебе понадобится. Ты ведь не станешь обращаться к своим?

— Не стану, потому что не знаю, кто на меня наезжает.

— Но ты не можешь действовать один! — Шелеп всерьез разволновался.

— Я и не собираюсь, — успокоил его Тагиров. — У меня есть люди. Особые люди! Они — порождение системы, но работают вне ее. Никаких открытых контактов и никаких следов. Общение только по телефону: на одном конце провода — они, на другом — я.

«Секретный» сотовый с одним-единственным номером, занесенным в память, находился при нем постоянно. Второй аппарат, на который поступали звонки, лежал в сумочке у руководителя некой группы "У", которая состояла из тех самых «особых людей». Вернее, у руководительницы — Лаймы Скалбе. «Интересно, — подумал Тагиров, — чем может заниматься вне службы умная, коварная и изворотливая женщина?»

Однако Шаталов не был ни тираном, ни деспотом, а очень даже современным мужчиной, главой строительной фирмы, который высказывал прогрессивные взгляды и весьма ценил женщин-коллег. Но когда дело дошло до личной жизни, прогрессивность слетела с него, как фантик с шоколадки. Геннадий желал, чтобы Лайма встречала его дома после работы веселая и довольная, чтобы на кухне всегда вкусно пахло борщом и котлетами. И вечера они проводили бы вместе, обнявшись на диванчике перед телевизором. А по выходным ходили в кино, или ездили на дачу, или ужинали в ресторане, смеясь, попивая вино и целуясь по дороге домой. Конечно, в этом не было ничего плохого, но…

У Лаймы не было времени ни на борщ, ни на котлеты.