Сериф замолчала. Она либо начинала задыхаться в духоте, либо делала выводы.

— Вы не похожи на остальных.

— И хорошо вы знаете моих братьев, летописец Сериф?

В голосе Вулкана слышался укор — легкий, но достаточный, чтобы смутить.

Летописец занервничала; выглядела она так, словно могла с секунды на секунду потерять сознание.

— Нет, разумеется, нет. Я просто слышала…

— Мудрый хронист не станет верить всему, что слышит, Сериф.

Вулкан поднял голову в первый раз за все время разговора.

— Скажи, — произнес он, понизив голос, — что ты видишь в моих глазах?

Они горели, как жерла вулканов.

— О… огонь…

Она все-таки лишилась чувств. Вулкан бросился вперед и поймал ее прежде, чем она упала на пол.

В этот самый момент во тьме появилась трещина, и сквозь нее в клейменной зал вошел Скатар'вар.

— Повелитель, — сказал Погребальный страж.

Скатар'вар был одним из двух братьев, входящих теперь в близкое окружение примарха. Как и брат, он отличался достоинством и горделивостью. Благородство перешло ему, воину-царю Гесиода, от биологического отца, а в легионе эта черта только усилилась.

Воин слегка склонил голову, и только потом осознал, что видит.

— Еще одна неподходящая кандидатура?

Из-за его спины поднимался большой изогнутый драконий рог, прикрепленный к силовому генератору доспехов. Он получил этот трофей, когда убил глубинного дракона Локтарала и вместе с братом присоединился к Вулкану. Леодракк, его вспыльчивый младший брат, носил второй рог. Они убили зверя вместе.

— Она оказалась сильной и продержалась дольше остальных. Я побеседую с ней снова, — сказал Вулкан, бережно поднимая женщину на руки и передавая ее Скатар'вару, как ребенка родителю. — Полагаю, ты пришел, чтобы сообщить мне о готовности Армии.

Скатар'вар посмотрел на женщину так, словно она была каким-то непонятным устройством, после чего ответил примарху:

— Так точно, как и Легио Игнис.

Вулкан кивнул.

— Очень хорошо. Унеси ее и проследи, чтобы ей занялись медике. Мне еще нужно принять одну клятву, прежде чем мы сможем пойти войной на Хар-танн.

— Да, повелитель.

Скатар'вар вышел, забрав женщину с собой.

Оставшись в темноте, Вулкан вновь повернулся к своему клеймовщику. Ониксово-черное тело примарха казалось мускулистым куском гранита, и почти каждый сантиметр обнаженной кожи был покрыт символами. Они символизировали поступки, битвы, жизни отнятые и жизни пощаженные. Некоторые были сделаны еще на Ноктюрне — до того, как он воссоединился с Чужеземцем. Вулкан помнил их в мельчайших деталях, все без исключения.

Все это было ритуалом, частью Прометеева кредо, зародившегося на Ноктюрне много лет назад. Методы и традиции имели для Вулкана большое значение, и именно на этих догматах зиждилось все, чему он учил своих сыновей.

— И настает момент, когда должно быть выжжено клеймо, — сказал он, вновь опускаясь на колени и склоняя голову. — Подготовь меня к войне.

Гололитическое изображение командира Арвека в кабине трясущегося «Мастодонта» то расплывалось, то становилось резче.

— Как только в центральной стене появится брешь, мы сможем въехать прямо в Хар-танн и приступить к сносу, — заявил армейский офицер, для выразительности ударив кулаком по раскрытой ладони. Его надменность была слышна даже через встроенный вокс. Он родился на Водисе, мире строгих воинских родов, происходивших от древнейших королей Терры.

Звук был так же плох, как изображение, но смысл его слов был вполне ясен.