– Ты тоже наполовину волк, Ульяна. Ты тоже можешь его понять.

Девушка в очередной раз замолчала. Белый волк мог бы продолжать этот разговор бесконечно, лишь бы быть с ней, оставаться рядом. Все эти годы он не переставал ждать ее, каждую секунду прислушивался к тишине, ждал, когда же она вновь призовет его. Но этого не происходило. До сегодняшнего дня, когда он вдруг понадобился ей, и она постаралась задобрить его. Не просто перевоплотилась в волчицу. Что это для Белого волка? Вервольф – это зверь. Видеть перед собой самку волка, это тоже самое, что видеть ее полностью без одежды. Он бежал за ней по пятам, роняя на траву слюну, потому что не только видел ее, но и чувствовал ее запах. Сногсшибательный запах. Вся его волчья натура вопила в голос о том, как бы он хотел, чтобы эта волчица взвыла, прогнулась под ним, а позже подарила ему несметное количество белых волчат.

Он бежал и ронял слюну, а вампирский мышь визжал от злобы над их головами. Как будто сам Владыка бесновался от того, что он, Ратибор, сейчас находится в такой опасной близи от своей Эос.

– Я пыталась, – призналась девушка, все еще отводя взгляд зеленых глаз в сторону, – но я не могу. Уроки вервольфов давно забыты.

– Тебе стоило просто позвать, – тяжело проговорил Ратибор, его голос был настолько тихим, что даже не взволновал водную гладь между ними, – в любой момент.

Это молчание давило на него, как и сиреневая стена, отделявшая их. Внезапно, Белый волк сделал нечто неожиданное:

– Ульяна, – негромко позвал он, привлекая ее внимание, – возможно, кое что, о чем ты не знаешь, поможет тебе лучше понять твоего сына.

– Что? – вскинулись на него изумрудные глаза с удивлением.

Богиня. На самом деле богиня. Она прекрасна, словно ангел. Волк с необыкновенным трудом заставил себя концентрироваться на мысли и не думать о том, что скрывает вода ниже ее плеч. Ратибор поднял одну руку в воздух. Прямо на уровне ее глаз.

– Это касается сущности твоего сына. Чтобы узнать, тебе нужно всего лишь попробовать меня.

Девушка моментально оскалилась, но все же погасила раздражение, присущее настоящему вампиру. Она и так пошла на многое, чтобы данная встреча состоялась. Пошла на многое, чтобы задобрить волка, чей совет, как ей казалось, действительно был ей жизненно необходим. Сдержав эмоции и взяв их под контроль, девушка с достоинством произнесла:

– Я не попадусь на эту уловку, Ратибор. Чтобы попробовать тебя, как ты говоришь, мне придется убрать стену. А для этого должны быть действительно веские причины.

Белый волк даже не шелохнулся, он все еще держал руку перед ее глазами.

– Какие причины могут быть более вескими, чем причины, от которых зависит жизнь твоего волчонка? Эос. Ты знаешь меня много лет. Я дал слово защищать тебя, и я его сдержу до самой своей смерти. Ты не найдешь никого больше, ни в Вурде, ни в другом мире, кто бы был более надежным для тебя. Поверь, то, что ты узнаешь, попробовав меня – действительно откроет тебе глаза на многое.

– Сказать словами, конечно же, ты не можешь? – упрямо настояла на своем девушка, до конца не желая убирать стену.

Ульяна прекрасно знала, что как вампир, пусть и сильнейший в Вурде, нередко теряет самообладание во время кормления. Особенно, если не пьет кровь из нейтрального сосуда, как она привыкла это делать в замке, а напрямую из живого существа. Даже по прошествии многих лет, она все еще считалась молодым вампиром. Ее сила превышала ее опыт. Именно поэтому Кир и Верховный маг Серапион настаивали на том, чтобы она не пила никого живого. Те разы, когда она делала это – выпивала людей до последней капли.

– В моем волчьем роду было издревле принято делать, а не говорить.