Сергей Пономаренко. Вурдалак
Бесноватые, вышедшие из гробов, весьма свирепые… Мф. 8:28
Если и была когда нибудь на свете непреложно доказанная и подтвержденная история, то это – история вампиров. Она ни в чем не испытывает недостатка – ни в официальных отчетах, ни в свидетельствах высокопоставленных особ, хирургов, священников, судей; все законные доказательства налицо. Жан Жак Руссо
Пролог Чернигов. 1702 год
Город крепость походил на растревоженный муравейник, со стороны Торговой площади доносился грозный гул голосов, предвещающий бурю. На небольшом «пятачке», зажатом между бревенчатыми домами окольного града, казалось, собралось население всего города и слободок. Такое бывало, только когда требовалось сплотиться перед надвигающейся бедой. Кто только не угрожал за многие столетия славному городу Северской земли: печенеги, половцы, поляки, татары, османы – всех не перечесть! Да и братья славяне не раз наступали на него с огнем и мечом! На этот раз угроза исходила не от внешнего врага, дьявольская опасность подстерегала внутри самого города, невидимо затаившись в домах, на улицах, в переулках, выжидая удобный момент для нанесения смертельного удара. На колокольне древней каменной церкви Святой Параскевы Пятницы два раза ударили в колокол, и, словно испугавшись чего то, колокольный звон стих. Пробирающийся в толпе казак Нечай Куделя имел строжайшее поручение от черниговского полковника Ефима Яковлевича Лизогуба, в силу возложенных на него обязанностей полкового есаула, пресечь беспорядки на площади и изловить смутьянов, распускающих клеветнические слухи. Куделе уже стало известно, что послужило поводом волнения горожан. Утром в реке Стрижень, протекающей возле укреплений верхней крепости, возле Гноевой дамбы, выловили обескровленное тело дочери казака Черниговской сотни Остапа Перебийноса – Марийки. Это была уже вторая смерть, до этого в реке нашли тело молодой жены скорняка Свирида Качуры из Предградья. Сам характер умерщвления жертв говорил о том, что это мог сотворить лишь нелюдь. При обнаружении первой жертвы появились робкие слухи, что молодую женщину замучил не иначе как мертвец упырь, выпив из нее кровь. А вскоре было втихомолку названо имя упыря – не так давно умершего генерального обозного Войска Запорожского Василя Касперовича Дунина Борковского, о котором еще при жизни, особенно в последние годы, ходили загадочные слухи. Хотя казак он был известный, много сделавший для города в бытность свою здесь полковником – после владычества ляхов отремонтировал за свой кошт несколько церквей и построил новые, городскую крепость сделал неприступной. Да только он обладал нравом крутым и жадностью непомерной. К тому же мертвые тела замученных горемык были найдены недалеко от того места, где стояло его имение. Магистрат, умело маневрируя, сумел найти способ снять накал недовольства и успокоить городскую околицу, когда речь шла о смерти простой женщины из слободки. А вот смерть дочери известного и уважаемого казака Перебийноса вызвала бурю возмущения, и полковая старшина во главе с полковником была вынуждена вмешаться. Смутьянов, распускающих клеветнические слухи о покойном казацком старшине, есаулу было приказано изловить и отвести в «холодную», где учинить им допрос – уж не за золото серебро ли ляхов они эти слухи распускали? Есаул должен был людей успокоить обещанием разыскать нечестивца душегуба. Ведь дело это непростое, да и не ко времени – по приказу славного гетмана Ивана Мазепы полковник Лизогуб собрал возле города полковые сотни, наметив в ближайшие три дня выступить в составе объединенного гетманского казачьего войска в поход, чтобы принять участие в войне, какую вел царь Петр I со шведами. Но могло ли войско покинуть главный полковой город, когда в нем неспокойно и нельзя предугадать, к чему возникшая смута может привести? Ведь голытьба только и ждет повода, чтобы начать грабить. |
