- Но…

- Ты лучше вот о чем подумай, сестрица! На хер тебе Великий Собор в мире, где уже и так есть поклонники? Лучше попроси этого парня отгрохать его тут! Рядом с этими их армейцами! И тебе, и им сплошной профит!

- Ну не знаю…

- Да ты смотри! Конкурентов – одна мелочь желтопузая, которую я одним клинком вскрою! Да даже не я, там вот – Томирис моей за глаза хватит, благо удалось её протащить! Жрицей назначишь эту хвостатую подружайку своего дружка. Скажешь ему, что она так будет под твоей надежной крышей, да еще и рядом с его брюхатой! Он не просто клюнет, а заглотит по самый поплавок! И сразу минус две конкурентки возле него, а тебе – охеренная зона влияния, верная жрица и лояльная союзница из Младших на грунте! А там и моя Тома, если нужно будет, подсуетится – я её пока из этого мира уводить не собираюсь. На хер оно надо, если тот может накрыться? А девчонка перспективная, далеко пойдет, если на чей-нибудь член не упадет.

- Брат, фу!

- Ой, да не строй ты из себя скромность! А мир нужно брать! Тут же край непуганых дебилов! Только ты это… в разговоре с Вестником меня не упоминай, окай? А то он неадекватно на мое имя реагирует.

- И кто в этом виноват?

- Сам и виноват. Шуток не понимает…

***

Тукутура вяло плыла по астральному пространству смертного.

Тут было тихо.

Тут было спокойно.

Тут так хорошо и знакомо пахло.

Её все устраивало.

Хотя сначала она отказывалась.

Не хотела.

Но Мать настояла.

Мать попросила.

И она послушалась.

И сейчас она понимает.

Она была глупой.

Неразумной.

Страшной.

Она такой и осталась.

Одна её половина.

Ровно одна.

Которая принадлежала Монстру.

Стремительному.

Хищному.

Но теперь у нее есть и другая часть.

Светлая.

Теплая.

Милая.

Она бережет её.

Хранит.

И потакает.

Потому что это…

Это хорошо.

Это тепло.

Этот свет.

Он приятный.

И больше всего она сияет тут.

Рядом с этим смертным.

Раз ей так хочется.

То пусть так и будет.

Тукутура не против.

Ведь ей хорошо.

Когда хорошо её свету.

А её свету хорошо тут…

Рядом с ним…

***

- Ох, капитаааан… Ооооох… Ооооооо… (Милли стонет, пытаясь выцарапать мужское тело из доспехов).

- Уберите её! Я давал клятву верности своей даме! (Соломон вяло отбивается).

- Милли. (Бэрроуз закатывает глаза).

- ООООООООО! Какой здоровяк! (Милли сумела засунуть руку в штаны Соломону).

- Да отцепись уже! (Николь злится, но еще держится).

- Милли, хватит. (Бэрроуз устало прикрывает глаза).

- Да не, кэп, пусть продолжает… То есть, отцепится! (Соломон заработал яростный взгляд Николь).

- Сол! Я тебе это припомню, придурок! (Скрипнув зубами, Николь отворачивается).

- Капитан… (Жалобный взгляд Соломона, который кое-как оторвал руки Милли от своих штанов. Вместе с частью штанов).

- Николь, я пошел. Как они закончат, позовешь…

Бэрроуз, отойдя на десяток шагов в сторону от лагеря, тяжело привалился к стене толстой сосны.

«Как же тяжело сдерживаться», - мысленно простонал он.

Но слово было дано. И его нужно держать.

На провокации Милли он больше никогда не поддастся.

- Но, блиииин… - простонал капитан, сползая спиной по стволу и хватаясь за голову. – Я так долго не выдержу… И угораздило же попасть сюда именно с ней?

Нет, против боевых навыков своей старой напарницы капитан ничего не имел, но вот её характер… И манеры… И фигурка… Особенно фигурка…

- Так, хватит, - тряхнул Бэрроуз головой, глубоко вздохнул и прислушался.