– Нет.

– С чего вдруг такая уверенность?

– Только мать вправе определять судьбу ребенка до момента его полного созревания. Это непреложный закон. Еще и поэтому никто не появился, когда мать Андре погибла - она никак не дала знать, что препоручает сына заботам кого-либо еще.

– Вам никто не говорил, что от слишком жестких и непоколебимых правил одни проблемы?

– Нет. Но, поверь, коли я решу, никто не посмеет вмешаться.

– Нет, Вио. Мне кажется, ты просто запуталась.

– Может и так, - вздохнула девушка, спрятав лицо в ладонях.

– Я бы на твоем месте послала всех к черту, - не сдержалась я, едва не хватив кулаком по столешнице.

– Не могу.

– Знаю. Долг и все такое. Но давай на секунду подумаем. Отрешись от всего этого: долга, Августины, табуна, и скажи, представь, если иначе сложно, что хочешь именно ты?

К чести Вио следует сказать, что она ответила не сразу, и правда задумавшись, потом проговорила:

– Свободы. Если честно, я во многом даже завидую Андре, что бы там не говорила Августина. Когда я стала созревать и это стало всем очевидно, меня сразу включили в процедуру подбора пары. Тут стало ясно, что кандидатуры для первого союза одна за другой мне не подходят. Августина нервничала, а я, если честно, была даже рада, хотя и не стремилась это показывать.

– Со свету бы сжили?

– Нет, но не поняли бы и на упреки не скупились.

– Тоже мало радости.

– Ага. А потом выяснилось, что у меня идеальное совпадение только с двумя кандидатами.

– Значит, есть второй?

– Считай, что нет. Он отверженный, черный единорог, причем родился таким. К тому же неизвестно где. Мы только чувствуем, что он жив.

– А в чем разница между белым и черным?

– Черные - отступники, погрязшие в крови, а то и рабы страстей. Иметь детей от таких считается недостойным. Их очень мало.

– А белый может стать черным?

– Да, если совершит нечто ужасное. И будет носить этот цвет как клеймо до конца жизни. Понимаешь, почему окончательное решение было принято в пользу Андре? Но мы все равно столкнулись с трудностями, которые я должно преодолеть.

– И тебя не радует, что все сложилось так?

– Нет. Мне, действительно, нужен ребенок. Даже Риоллан согласился.

– Это тот эльф?

– Ну да.

– Твой первый?

– Да, - Вио все-таки покраснела.

– Я думала, что после первой ночи вы больше не видитесь.

– Обычно. Но Риоллан частенько захаживает.

– Вы любите друг друга?

– Мы подружились, потом… Не знаю. Он не давит на меня.

– Даже в вопросах деторождения, - улыбнулась я.

– Ну да.

– А от него у тебя дети быть могут?

– Не первый, и только если обряд проведен по их магическим ритуалам. Тогда рождаются эльфы-полукровки.

– А в чем проблема?

– В том, что эльфы могут жить только в тройственном семейном союзе. Причем пол всех троих не так уж и важен. Но если союз будет только между двумя, то лет через триста эльф начинает чахнуть.

– Хм… странно.

– Вот такая у них природа. Причем скорее магическая.

– Наверное, потому их так мало. Ведь подобные союзы крайне нестабильны.

– Вовсе нет. У людей, возможно, но не у них, так как вся природа эльфов заточена под подобный союз.

– А эти триумвираты бывают смешанными?

– Да, но редко и, как правило, не с чистокровными людьми, а теми, кто может жить так же долго, как они.