– Ты уже знаешь? - ошеломленно вытаращился черный единорог.

– Конечно. Такие вещи от меня не ускользают. Надеюсь, они не заставили тебя пойти на это?

– Нет! - в голосе праведное возмущение, это хорошо.

– Тебе все-таки понравилась Вио?

– Я до нее не видел представителей своего народа, почти не помню те времена, когда жил среди них. А Вио… в ней словно живет часть моей души. Уж не знаю, веришь ты или нет…

– Вполне возможно. И ты согласен делить ее с Риолланом? Он ведь никуда не денется.

– Ну… я обязан ему избавлением от ошейника. И он ласковый, - почти мечтательно, так что я спрятала улыбку. - Не думал, что эльфы такие.

– Они разные, как и люди, и единороги, - ответила я. - Но Риоллан и правда неплохой парень.

Какая-то особая улыбка была мне ответом. Честно говоря, Вилимир стал выглядеть лучше, как-то увереннее и спокойнее. Исчезла напряженная настороженность. На самом деле он очень подходил Вио, хотя понятно, что в их тройственном союзе ведущим будет Риоллан. Остальные слишком долго были ведомыми, обоим нужно время, чтобы оправиться, прийти в себя.

От этих раздумий меня оторвал вопрос Вилимира:

– Неужели наш ребенок обязательно станет черным единорогом?

Я покачала головой:

– Не знаю. Мне неизвестны особенности вашей цветовой гаммы. Но разве это так важно?

– Для народа Вио… нашего важно, особенно для Августины, - как-то обреченно вздохнул Вилимир.

– А для тебя? Для Риоллана и самой Вио?

– Нет, все равно. Главное, чтобы был здоров.

– Вот именно. А оглядываться на всех… Всегда найдутся недовольные. Хочешь пару бесплатных советов?

– Давай, - кивнул Вилимир, облокотившись о подоконник.

– Не слушай Августину, и Вио не давай. Эта женщина стерва еще та. И лучше вообще отдалитесь от единорогов. Можете валить на то, что у вас теперь своя семья и вам надо получше узнать друг друга, дабы заключить крепкий союз.

– Думаешь, те же эльфы примут нас лучше? Я для них вообще раб!

– Вот тут ты ошибаешься. Что было - то прошло, Вилимир. Многие эльфы ненавидят заклятье подвластия, испробовав его на своей шкуре. И если я правильно представляю ситуацию в их правительстве или что там, то тебе разве что посочувствуют, но никто не попрекнет, а может и как-либо вообще напоминать поостерегутся.

Честно говоря, я сама от себя не ожидала подобной заботы. Но жалко ж! Видимо, моего собеседника это тоже удивило, так как он спросил:

– Отчего такое беспокойство о наших судьбах?

– Ну, когда кого-то спасаешь, то чувствуешь за него некоторую ответственность. Да и свой шкурный интерес присутствует.

– Какой? - удивился Вилимир. Неужели уверовал в альтруиста-бессеребренника в моем лице? Зря.

– Дело в том, что пока у вас все хорошо - у меня тоже. Вернее с тех пор.

– В каком смысле?

– Ты не в курсе, что Августина Андре прохода не давала с целью, чтобы он бросил заниматься ерундой, то есть магией и мною, а заделал Вио ребенка. Андре уже от этой бабы шарахается, как черт от ладана.

– А я не знал. Но почему именно Андре?

– Ну… там у них какие-то хитровыеб… хитрая, в общем, система отбора, и по этой системе на роль идеальных отцов первого ребенка выпали две кандидатуры. Твою Августина сразу забраковала, сам догадываешься почему, и они ополчились на Андре. Так что если бы у вас все так удачно не сложилось, боюсь, мне бы пришлось решать проблему с Августиной, возможно, даже силовыми методами. А мне бы не хотелось бить ей фейс.

– Удивительно!

– Что именно?

– Да вся затея.