Хоть и притворялась спящей, Тара почувствовала, что краснеет.

— Н-не смей говорить о ней в та-таком тоне, — прорычал обладатель второго голоса.

— Да ладно, ладно… пошел я. А вы воркуйте, голубки! Интересно, тут есть кухня?

Чуть-чуть приоткрыв глаза, Тара из-под ресниц осторожно окинула взглядом каморку. Сомнений не оставалось — это ее чердачная комнатка. Девушка узнавала мебель, сваленные по углам вещи. На первый взгляд это был обычный чердак, и часть его обстановки составляли вещи, давно выброшенные хозяевами — вернее, хозяйкой — за ненадобностью и ветхостью. Из этих вещей «охотница» и устроила для себя неплохое логово — не слишком тепло зимними ночами, зато крыша не протекает и плата мизерная. Плохо другое — хозяйка упорно придерживалась мнения, что за эти деньги она имеет право лезть в ее жизнь. Столовалась-то девушка у нее, и всякий раз выслушивала очередную порцию нотаций на тему того, чем должна заниматься порядочная девица ее лет. По мнению хозяйки, Тара, уж если с замужеством пока не получается, должна готовиться к монастырю — или к тюрьме, смотря как будет жить дальше. Ибо такая жизнь до добра не доведет и… ну, в общем, понятно!

Зато хозяйка не доносила властям, что у нее на чердаке живет девушка без определенных занятий, которая очень любит носить мужскую одежду, хотя явно не состоит на государственной службе, а также часто уходит и приходит не через дверь, как порядочные люди, а лазит в окошко.

Внизу, на кухне, что-то упало, загрохотало с дребезгом и лязгом, и Тара невольно напряглась.

— Ты п-проснулась, Тариель? — прозвучал голос, от которого девушку мигом пробрала дрожь. Сразу все вспомнив, она рывком села на топчане, сжав руки на груди.

Рядом с нею (хвала всем богам, он сидел, а не лежал, держа ее в объятиях!) обнаружился тот самый голубокожий некрасивый эльф с вертикальными зрачками. Он улыбнулся, протянув к ней руки, и Тара с визгом вскочила, отпрянув.

— Н-не бойся, Тариель, — произнес он. — Я никогда не причиню тебе вреда…

Внизу, на кухне, опять что-то упало, и мужской голос отчетливо помянул матом все кастрюли и чугунки сразу.

— Что там? — Тара решила отвлечь внимание.

— Это? — Фрозинтар скривился, как от зубной боли. — К-карадор…

В следующий миг дом до основания сотряс истошный женский визг.

— Ой, мамочки!

Сорвавшись с места, Тара бросилась к выходу с чердака, напрочь забыв, в каком она виде. Наемник и не подумал ее удерживать.

— Простите, — вякнул Карадор. — Я только хотел… А где у вас тут колбаска? Аа-а-ай!

Глухой удар тяжелым металлическим предметом Тара услышала еще на лестнице и, ворвавшись в кухню, сразу все поняла.

Перепачканный в муке, масле и еще чем-то, не поддающемся определению, Карадор, закрывая макушку обеими руками, носился по кухне туда-сюда, задевая и опрокидывая на пол все то, что пока еще стояло на столах и полках. За ним, рыча не хуже горного льва, гонялась хозяйка дома — неопрятного вида толстуха в нижней сорочке и кое-как повязанной на плечах шали, от души охаживающая эльфа сковородкой.

— Аа-а-а-ййй! — визжал Карадор, козликом перепрыгивая через корзину с репой. — Я больше не буду! Всего-то один бутербродик… с колбаской… мама! Убивают! Спасайте ценного меня!

Подпрыгнув в очередной раз, он задел коленом корзину с яйцами, и толстуха издала такой вопль, что, наверное, пробудила всех соседей. Подхватив упавшую корзину, она от злости запустила ее в незваного гостя, но тот увернулся, и плетеный снаряд прямиком врезался в окно.