— Хорошо, Косенкова пришлю, — согласился Меркулов.

Значит, те же и следователь Косенков.

В кабинете Грязнова даже стульев не хватило, пришлось притащить из комнаты оперативников.

Как часто бывает на подобных совещаниях, заранее четко не регламентированных, разговор с первых минут принял сумбурный характер. Гряз-нов немного послушал, потом постучал ручкой по графину, требуя тишины.

— Знаете ли вы, друзья мои, почему народ обычно пьет на троих? — задал он неожиданный вопрос.

— Потому что бутылка на двоих — много, а на четверых — мало, — предположил майор

— Нет. Потому что трое до магазина доходят нормально. Четверо — идут уже вдвое дольше. А пятеро вообще не доходят, потому что каждый тянет в свою сторону. Вот и мы сейчас в таком же положении. Поэтому давайте так: сначала — о том, что очевидно. А потом — от простого к сложному. С тебя, Саша, начнем, — кивнул он Турецкому.

По мнению Турецкого наиболее ясным был вопрос о том, что делать с документами по Имангде, полученными от старшей дочери Тимофея Евсеевича Гармаша. Снять копии, размножить, получить заключение экспертов из Министерства геологии о подлинности документов и опубликовать все материалы в «Коммерсанте» или «Коммерсантъ дейли». И сделать это как можно быстрей.

— Может показаться, что это не наше дело, — заключил он. — Ни МУРа, ни Генпрокуратуры, ни «Глории». Но в данном конкретном случае — именно наше. Мы должны заблокировать комбинацию с акциями «Норильского никеля», от кого бы она ни исходила. Этим мы займемся с Денисом сегодня же. И как только документы будут опубликованы, у нас сразу станет одной заморочкой меньше.

— Согласен, — кивнул Грязнов. — Что с Дорофеевым?

— Тоже практически все ясно, — ответил Денис. — Материалов к нему — на три уголовных дела хватит. Ханс Юнге из Франкфурта прислал официальные документы об афере с «Трейдинг интернэшнл»...

— Не больно быстро эта улита ехала, — заметил Грязнов-старший.

— Бюрократия — она и в Германии бюрократия, — ответил Денис и продолжал: — Житинский из ассоциации дал нам все свои записи по махинациям Бурбона и Дорофеева. Начальник службы безопасности Народного банка дал в письменном виде информацию о сделке банка с социальными изобретателями. Остается систематизировать все эти доследственные материалы и передать в Генеральную прокуратуру.

— От чьего имени? — спросил полковник Грязнов.

— От МУРа, — убежденно ответил Турецкий. — От «Глории» — несерьезно. Тем более что большую часть работы провел МУР. В обобщающем письме на имя генерального прокурора можно отметить, что некоторые мероприятия проводились МУРом в сотрудничестве с агентством «Глория». Кое-кому это не понравится, но законом это не запрещено.

— Вот ты эту сопроводиловку и напишешь, — подвел итог этой части обсуждения Грязнов. — Что у нас с Мостовым?

— Пока молчит, — проинформировал майор Софронов. — Надеется, что свои выручат. Заговорит, некуда ему деться. Как только поймет, что от него открестились. Да на него и без его показаний материала выше крыши. На Центральном телеграфе мои ребята нашли копию телеграммы, которой Кузнецова вызвали в Москву. Бланк заполнен рукой Мостового. По фотороботу его опознали администратор и дежурная по этажу гостиницы «Россия». Так что можно не сомневаться, что убийство Кузнецова — его рук дело. Как и убийство Гармаша.

Грязнов обратился к Косенкову:

— Как ведет себя ваш подследственный — капитан спецназа? Начал давать показания?

— Пока нет. У него сейчас очень сложная психологическая ситуация.