Собравшиеся в полном молчании лихорадочно обдумывали слова лейтенанта-вундеркинда. Конечно, он узнал пока очень мало, но это было первой тоненькой ниточкой, первой зацепкой на пути понимания природы существ, казавшихся ранее безжалостным ураганом или бездушной неумолимой лавиной, готовой в любой момент погрести под собой землян и их союзников. Ктаар дал присутствующим несколько секунд на размышление, а потом заговорил.

– Благодарю вас, господа, – сказал он офицерам-разведчикам и повернулся к остальным: – А теперь разрешите закрыть заседание. Завтра мы начинаем очень рано.

Разумеется, Ктаар не говорил о завтрашнем дне в буквальном смысле этого слова. Следующее заседание должно было начаться ночью, потому что представителям союзных звездных наций было не приспособиться к суткам, длившимся почти шестьдесят часов, за которые система планет-близнецов совершала оборот вокруг собственной оси.

Присутствовавшие стали расходиться, и конференц-зал быстро пустел. Сандерс выключил голографический дисплей и через плечо обратился к своему начальнику:

– Господин адмирал, а не сходить ли нам подкрепиться?

Впрочем, он тут же почувствовал, что Леблан его не слушает, и повернулся к нему.

Среди всеобщего движения один человек в противоположном конце зала не двинулся с места и пристально смотрел на Леблана. Это была Ванесса Муракума.

Сандерс вздохнул, собрал вещи и удалился, что-то тихо насвистывая себе под нос.

Ванесса Муракума и Марк Леблан медленно приблизились друг к другу, не обращая внимания на окружающих. Они остановились, когда их разделяло еще около метра, но не стали касаться друг друга, потому что были пока не одни в зале.

– Ну, как дела? – осторожно спросила Ванесса.

– Да все работаю… – ответил Леблан и указал на ряд стеклянных дверей в одной из стен зала. Они с Ванессой молча вышли на террасу. Термоткань их черных мундиров с серебряными знаками различия мгновенно изменила фактуру, приспособившись к царившему на улице зимнему холоду так, что они даже не поежились.

Здание, выделенное правительством Новой Терры Объединенному комитету начальников штабов Великого Союза, стояло на невысокой скале, обращенной к восточному берегу Лазурного океана, простиравшегося далеко за горизонт на запад. Благодаря притяжению постоянно висевшей над ними планеты-спутника Эдем, воды океана в том полушарии вспучились, затопив всю сушу, кроме нескольких архипелагов, в состав одного из которых и входила Новая Атлантида, где в полной изоляции трудился Леблан со своими людьми.

Он оперся на балюстраду и устремил взгляд на запад. Главная звезда двойной системы альфа Центавра ползла как черепаха где-то в зените, но ее закрывали облака, и откуда-то издалека доносились приглушенные раскаты грома. Леблан подумал о том, что надвигается шторм, и стал лихорадочно приводить в порядок свои мысли. Наконец он повернулся к Ванессе, которая ни на секунду не сводила с него глаз.

– Ты повидалась с Нобики? – предпринял отчаянную попытку завязать разговор Леблан.

Старшая дочь Ванессы служила на станции космического слежения в альфе Центавра. Леблан не виделся с ней уже два с лишним месяца, но, встретив ее мать, почувствовал угрызения совести из-за того, что уделял так мало внимания дочери Ванессы.

– Нет, – неуверенно покачала головой Ванесса. – Надеюсь повидать ее, пока буду здесь. Нам с ней есть о чем поговорить, – добавила она и запнулась. – Например о Фуджико.

Леблан понял, что выбрал неподходящую тему для разговора.