Глава 54

«Who let the dog out?»

Крона Мирового Древа мягко шелестела над головой. Ирка запрокинула голову, разглядывая колышущуюся над ней узорчатую листву. Просто стоять здесь и чувствовать над собой дыхание настоящего ЖИВОГО, ощущать скольжение теней и блики солнца на лице было истинным наслаждением. Впрочем… Ирка с удивлением поняла, что сейчас она бы и чему-нибудь по-настоящему мертвому… нет, не обрадовалась… опечалилась. Но тоже по-настоящему. Интересно, раз весь Ирий — в кроне, если присмотреться к листочкам, можно узнать, что в Пещерах сейчас делается?

Раздавшийся рядом тоскливый вой заставил ее нехотя опустить глаза. Ой! А местность-то знакомая! Напротив нее сумрачной громадой высился Алатырь-камень — Ирка в очередной раз залюбовалась черно-розовыми переливами его поверхности. Даже после красот Змеевых Пещер Отец всех камней и алтарей производил впечатление как внушительностью, так и элегантностью. «А вот хочу такое вечернее платье, — подумала Ирка. — Интересно, босоркани смогут?»

«Исключено, — донеслась ей в ответ сдержанно-самодовольная мысль. — Я абсолютно неповторим, поскольку изначален. Но за доброе слово спасибо, не так уж часто мне говорят, что я красив. Все больше — велик, могуществен…»

Ирка покивала. Доброе слово не только кошке — оно и камню приятно. Эх, как там ее кот? Она переступила с ноги на ногу, под подошвами вместо живого дерева был камень.

«Это же мой! — в очередной раз изумилась она. — Мой алтарь с Хортицы!» — Она стояла между пятью грубо обработанными стелами, теми самыми, на которых проходила посвящение.

«Тебе же так спокойнее, а мне несложно. Я — каждый алтарь, а каждый алтарь — я, — хмыкнул Алатырь-камень. — Давай уже, ведьма, не тяни, сколько можно?»

Ирка шумно выдохнула… и только тогда наконец повернула голову на вой…

Скованный силами четырех стихий, валун-тюрьма тоже был здесь — словно подвешенный в пустоте на четырех веревках: голубой — воды, алой — огня, темной — сотканной из нефти, и прозрачной — воздушной. Вокруг валуна, ничуть не мешая друг другу, пылал костер, ходили волны, бугрилась земля и вился ветер.

— Тринадцать лет! — протяжно выло из нутри. — Тринадцать лет усилий, подготовки, битв и интриг! Тринадцать лет я шел к свободе и мести… чтобы все мои усилия в один миг были разрушены какой-то девчонкой?!

— Я не какая-то — я твоя дочь. Хортова кровь, — возразила Ирка. С методичностью хорошей хозяйки, приехавшей на дачу после долгого перерыва, она обходила каменный круг хортицкого алтаря, проводя по каждой стеле окровавленным запястьем. Провела по одной — стела покрылась коркой льда и засверкала как айсберг на солнце, а кровь до последней капли стекла в выемку у подножия и осталась там как жертвоприношение. Провела по второй — та засветилась бездымным пламенем, и кровь тоже скатилась с нее, не оставляя следов на камне.

— Ты! — задохнулся от гнева Великий Пес. — Раньше отказывалась признать себя моей дочерью, потому что твои бесценные люди были в опасности, а теперь вдруг согласилась? Потому что теперь я останусь в этом валуне до конца времен?

— До конца времен — это долго, — задумчиво кивнула Ирка, переходя к третьей стеле — она так и осталась камнем, зато в четвертой вдруг оказалось множество дырочек и выемок, через которые струился ветер, наполняя все вокруг тихой, чуть заунывной мелодией.

— Сами теперь сдохнете и весь свой мир за собой утянете!.. — продолжал бушевать Великий Пес.

— Это мысль, — довольно кивнула Ирка, словно услышала нечто, подтверждающее ее собственные планы.