Мы пожали друг другу руки, они загрузились в «кадиллак» и отбыли.

— Им, несомненно, понравились гамбургеры, — заметил Шартелль.

— Койт не клюнул на Читвуда?

— Тут вы правы. Или он хороший актер, или действительно не имеет никакого отношения к его смерти.

Альбертийцы узнавали автомобиль, и кое-кто из них падал ниц, думая, что в нем едет Иль. Их более глазастые друзья поднимали лежащих смехом и пинками. Всех, кто кланялся, Шартелль благословлял дымящейся сигарой. На ипподроме собралось не меньше двухсот пятидесяти тысяч. Специальный пропуск, полученный от вождя Акомоло, позволил нам въехать на поле. Уильям заглушил двигатель, и мы решили остаться в машине. Да и куда мы могли пойти, если вокруг колыхалось бесконечное людское море. В толпе сновали лотошники, разнося еду, прохладительные напитки, сладости. Грудь некоторых из присутствующих украшали значки всех кандидатов. Тут были правительственные чиновники в аккуратных белых костюмах и крестьяне в шортах и майках. Северяне в развевающихся бурнусах и бизнесмены из Барканду. Мы сидели в тени зонтиков, предусмотрительно захваченных мадам Клод, ожидая начала представления.

Наконец, в небе появились два низко летящих вертолета. Зависнув над ипподромом, они опустились в сотне ярдов от нас. Первым вышел вождь Акомоло, к нему присоединился вождь Декко, и вдвоем они направились к трибуне.

Алхейджи сэр Алакада Меджара Фулава прибыл на «мерседесе 600» в сопровождении экскорта из четырех мотоциклистов. «Мерседес» доставил сэра Алакада прямо к подножию трибуны.

Доктор Кенсингтон Колого приехал в «кадиллаке». Когда он выходил из машины, его очки сверкали на солнце. Фулаву и Колого сопровождала свита из нескольких помощников. Вождя Акомоло — только Декко.

— Важные шишки, Сэм, это видно по их большим автомобилям, — Джимми Дженаро, в спортивного покроя пиджаке, желтой рубашке с отложным воротничком, светло-бежевых брюках, неизменных солнцезащитных очках и коричневой соломенной шляпе пожал нам руки и сел рядом с Уильямом.

— Что нового? — спросил он.

— Вроде бы ничего, Джимми. Ждем выступлений кандидатов.

— Они поменяли планы. Решили притащить сюда и самолеты, и дирижабль.

— Когда вы узнали об этом?

— Вчера ночью. Поздно. Но успел связаться со своими людьми. Все они здесь, в толпе.

— Так это прекрасно.

— У меня возникла еще одна идея.

— Какая же?

— Увидите сами. Если ничего не получится, будем считать, что я ничего вам не говорил.

— Когда они должны начать? — спросила мадам Клод.

Джимми взглянул на часы.

— Скоро. Каждому дан ровно час.

— Тогда пора и перекусить, — решила Клод. — Джимми, вы составите нам компанию?

— Конечно.

Ленч состоял из маленьких сэндвичей, очень холодного шампанского и фаршированных яиц.

— Не представляю, когда она все это успела, — удивлялась Анна. — Я встала рано, поехала к ней, чтобы помочь, но она уже все приготовила, а сама выглядела так, словно только что проснулась и приняла душ. И еще извинилась, что кофе будет готов через две минуты и мне придется подождать.

— Не говори глупостей, Анна, — возражала Клод, — ты мне очень помогла.

Мы сидели в «ласалле», ели сэндвичи и запивали их шампанским. Уильям от шампанского отказался, но съел полдюжины яиц.

Тем временем Иба Убондо предоставил слово вождю Акомоло. Ему хлопали восемь минут и сорок пять секунд. Я не удивился столь теплому приему: он выступал в родных стенах.