Шартелль поднялся, отошел к окну. Полюбовался открывающимся видом, затем двинулся к полочке с миниатюрной копией банка.

— Ребята там способные. Я не стал бы их недооценивать. Но раз мы играем на чужой территории, у меня есть несколько козырей. У тебя хорошая служба информации?

Даффи кивнул.

— Одна из лучших.

— Можешь не сомневаться, самая лучшая у «Ренесслейра», так что у тебя только вторая из лучших. Но ты можешь привлечь ее, если возникнет такая необходимость?

— Она в полном распоряжении вождя… и в твоем тоже.

— Как я понимаю, в гонке участвуют трое: вождь Акомоло, Альхейджи и так далее и кто-то еще. Кто этот третий и в чем его сила?

— Доктор Кенсингтон Колого. Выходец из восточной части Альбертии. Настоящий доктор — защитил диссертацию в университете Пенсильвании.

— Кто его поддерживает?

— В восточном регионе живет примерно треть населения страны. Там добывается железная руда и олово, так что за ним стоят профсоюзы и радикальные молодежные организации.

— Неплохая база. Как конкурент он опасен для вождя Акомоло?

— Не столь как Фулава.

— Ты проверял, не ведет ли его кампанию еще одно агентство? Мне не хотелось бы приехать в Альбертию и узнать, что, кроме «Ренесслейра», мне противостоит и «Дойл Дейн».

— С рекламным агентством он не связан, — Даффи не сводил глаз с лица Шартелля.

— Тогда с кем же?

— С ЦРУ.

— Что ж, старина, круг замкнулся. Для тебя и для меня. Прошло не так уж много времени с той поры, как ты, я и Даунер взяли и потеряли ту французскую радиостанцию для дядюшки из этой самой конторы.

— Тогда шла война, Клинт.

Шартелль взглянул на Даффи, нахмурился.

— Знаешь, Поросенок, меня всегда удивляло, как же гладко пошли у тебя здесь дела. Я хочу сказать, что агентство растет с того момента, как ты ступил на английскую землю.

— Во время войны я завязал много контактов. Тебе известно об этом, Клинт.

Шартелль еще раз оглядел кабинет.

— Да, известно. И полагаю, ты не утратил эти связи и сейчас, иначе как ты мог узнать, что ЦРУ желает принять участие в наших забавах.

Даффи бросил на меня короткий взгляд.

— Кроме вас двоих, об этом никто не знает. И разговор этот должен остаться между нами. Информация получена мною от человека, которому я оказал серьезную услугу. Я рассчитывал вернуть этот долг иначе. Куда с большей прибылью. Но теперь он расплатился со мной сполна.

Шартелль подмигнул мне.

— А что скажет по этому поводу вождь Акомоло?

— Черт побери, Клинт, ты прекрасно понимаешь, что не следует посвящать его во все секреты.

— Я просто хотел убедиться, что и ты того же мнения.

— Никто не должен знать об этом. Не можем же мы выпустить пресс-бюллетень, объяснив во всеуслышание, что ЦРУ вмешивается во внутреннюю политику африканской страны? Чушь. А что, по-твоему, делаем мы… или «Ренесслейр»?

— Пока я вижу, что три американских учреждения пытаются получить преимущество в скачках с участием трех лошадей, — ответил Шартелль. — Странно, что ни один из кандидатов не обратился к твоим английским конкурентам. Среди них есть толковые ребята.

Даффи тяжело вздохнул. Посмотрел на дверной проем и впервые, как мне показалось, пожалел о том, что не может закрыть дверь.

— Вождь Акомоло ненавидит англичан. Не спрашивай, почему, это у него в крови. Они колонизаторы. Империалисты. Фулава клюнул на теорию крепкого кулака «Ренесслейра».